Филипп Матисзак - 24 часа в Древнем Риме

Мирия перечитывает написанное. Это, конечно же, четвертое стихотворение Сульпиции, за исключением того, что она заменила оригинальные слова «Сульпиция, дочь Серви» на «Мирию, дочь Мирия Марийского». Жаль, потому что оригинальные слова Sulpicia Servi Filia несут в себе вес и благородное величие веков. Это то, что вы просто не можете вынести, если являетесь просто дочерью торговца перцем. С другой стороны, предыдущие строки удивительно яркие и подразумевают, что новая возлюбленная Керинтия – не просто рабочий класс, а проститутка (это единственные женщины в Риме, которые носят тоги).

Мирия испытывает некоторое мрачное удовлетворение, она использует концы шпагата, чтобы связать две дощечки. Она представляет себе, с каким удовольствием Альбин получит то, что он считает еще одним сладким посланием от его обманутой девушки, а затем какой ужас и отчаяние ощутит, когда он поймет, что потерял ее окончательно и бесповоротно.

Затем Мирия вспоминает, что так же, как Альбин потерял ее, и она тоже потеряла его. Она бросается на подушку и снова плачет.

Дела привели претора на Марсово поле, и именно поэтому в зоне для отдыха и упражнений появляется слуга и сопровождающий Мирии с ее последним сообщением для молодого человека из окружения претора.

Пробираясь по переполненным улицам, слуга размышляет о том, как сильно сократилось поле для занятий спортом и отдыха со времен Республики. Там, где когда-то были открытые поля, теперь все заполнено памятниками, зданиями, гробницами и храмами. Здесь, например, высится великолепный купол того, что будет одним из долгосрочных подарков императора Адриана городу – восстановленный Пантеон, храм для всех олимпийских богов.

Марсово поле в прошлом

Напротив, люди более позднего времени, особенно теперешние и мои современники, не отстали в этом отношении и украсили город множеством прекрасных сооружений. Действительно, Помпей, Божественный Цезарь, Август, его сыновья, друзья, супруга и сестра превзошли всех остальных, не щадя усилий и расходов на строительство. Большая часть этих сооружений находятся на Марсовом поле, где к природной красе присоединяется еще красота, искусственно созданная. В самом деле, и величина поля вызывает изумление, так как, несмотря на столь большое число людей, которые играют в мяч, катают обруч или упражняются в борьбе, там все-таки одновременно остается место для беспрепятственного бега колесниц и всяких других конных упражнений. Затем окружающие Марсово поле произведения искусства, земля, круглый год покрытая зеленым газоном, и венки холмов над рекой, тянущихся до ее русла, являют взору вид театральной декорации, все это представляет зрелище, от которого трудно оторваться.

Над рекой Тибр возвышается еще более впечатляющая бочкообразная структура. Это не храм, а могила. Однажды Адриан умрет и будет погребен, но монументальное здание, в котором его захоронят, гарантирует, что его никогда не забудут. Дежурный смотрит на крошечную фигуру каменщика, работающего над одной из многих статуй на вершине гробницы. Со всем этим строительством для ремесленников в Риме сейчас прекрасное время.

Постум Галлиен, мастер-каменщик, согласился бы, хотя он мог бы также пробормотать себе в бороду, что и хорошего нужно понемножку.

Его навыки пользуются большим спросом, и «спрос» здесь – ключевое слово. Галлиен имеет репутацию человека, который может справиться с тонкой работой. Когда в мраморе начинают появляться трещины, когда блок известняка расщепляется и грозит рухнуть при прикосновении долота, когда неосторожный удар молотка непреднамеренно и предательски отшибает нос у статуи императора – вот когда великие Рима шлют послов, срочно требующих присутствия Постума Галлиена, чтобы все исправить.

Галлиен иногда задается вопросом, не переутомление ли убило его отца. Как показывает имя Постум, старший Галлиен умер, когда его жена была беременна сыном. Дом каменщика, который он оставил, тщательно курировал дядя, пока этот самый сын, Галлиен, не достиг совершеннолетия. Тот же дядя научил Галлиена семейному ремеслу каменщика, прежде чем сам погиб в результате несчастного случая на строительной площадке. (Именно тогда предшественник Адриана Траян расширил Большой цирк, чтобы еще больше зрителей могли наблюдать за гонками колесниц. Великолепные белые мраморные сиденья на отремонтированном гоночном треке, по мнению Галлиена, являются подходящим памятником его любимому дяде.)

Хотя ему всего около сорока лет, в редкие моменты отдыха после напряженного дня Галлиен иногда думает об уходе на пенсию. Конечно, он достаточно богат, но несмотря на то, что Галлиен был дважды женат и дважды овдовел, у него нет детей, которым он мог бы оставить свой процветающий бизнес. Было бы очень жаль просто отказаться от дела, которое так тщательно строилось на протяжении двух поколений. Кроме того, выход на пенсию редок среди римских рабочих, большинство из которых просто работают, пока не упадут. Тем не менее главная причина, по которой Галлиен до сих пор не опустил инструменты и не переехал жить на тихую ферму в деревне, совсем другая.

Мастер-каменщик – это не профессия Галлиена, это его жизнь. Если он не совершенствует свои навыки, работая с трудным куском камня, или не консультирует по сложной инженерной работе, он не чувствует себя живым. Работа с камнем – удобным, податливым травертином; прочным, непредсказуемым гранитом; благородным мрамором во всем его многообразии цветов – это то, для чего он живет. Бросить это, чтобы наблюдать, как коровы испражняются в каком-нибудь сельском поле, было бы скорее кошмаром, чем мечтой на склоне жизни.

В настоящий момент Галлиен находится в монументальном забеге. Точнее, он бегал от одного монумента к другому весь месяц. Текущая работа также займет примерно месяц. Планируемый мавзолей Адриана – это массивное здание высотой сорок восемь метров с садом на крыше. Этот сад занимает шестьдесят четыре метра в поперечнике и уставлен статуями мужчин и лошадей. Позже на вершину всего сооружения будет добавлена колоссальная статуя, изображающая императора, управляющего колесницей из четырех лошадей (квадригой).

Оригинальный мавзолей

Термин «мавзолей» происходит от имени Мавсола из Галикарнаса. Этот царь (который правил тем же городом в Малой Азии, который когда-то был местом жительства историка Геродота) был похоронен в гробнице такого величия, что он стал одним из семи чудес Древнего мира. С тех пор любой склеп амбициозных размеров известен как «мавзолей».