Уильям Макнилл - Восхождение Запада. История человеческого сообщества

Существуют основания, по которым расцвет цивилизаций на Эгейском (и позднее Средиземноморском) побережье, а также в Индии после 1500 г. до н. э. можно рассматривать как часть процесса становления транснациональной системы с центром на Среднем Востоке. Историкам давно было известно, что древние греки очень многое заимствовали от более развитых народов Азии и Египта. Нечто подобное происходило также в Северной Индии. В классическую эпоху народы всех трех регионов находились в тесном и непрерывном контакте, а вскоре армии Александра нанесли поражение персам и македонцы и греки стали правителями Среднего Востока. Почему же тогда не считать греков одним из народов, внесших вклад в образование космополитической транснациональной цивилизации? Без сомнения, традиционный ответ на этот вопрос в значительной мере связан с теми событиями, которые произошли позднее, и является отражением существовавшего на этих землях исторического антагонизма между христианством и исламом, между индуистской Индией и ее мусульманскими правителями — хотя в последующие столетия торговые и иные связи, преодолевающие религиозные и культурные барьеры, всегда существовали и с течением времени становились прочнее.

Так или иначе, оставив в стороне причины, можно утверждать, что я, следуя прецеденту, построил описание исторического процесса в I тыс. до н. э. вокруг трех отдельных и четко обозначенных цивилизаций: Среднего Востока, Индии и Греции. Однако этот исторический процесс с таким же основанием можно было бы изобразить и как распространение «великого общества» Среднего Востока на другие страны с отличной культурой. Если принять эту обобщающую точку зрения, то и Китай начинает вписываться в общую систему после 100 г. до н. э., когда вьючные караваны, соединяющие Китай с Сирией, начали ходить регулярно по так называемому Великому шелковому пути. Более того, в тот же период караванная связь дополнялась морскими перевозками, связывающими Средиземноморье с Индией и Индию с Китаем.

Через два или три столетия процветания эта транснациональная общность приходит в упадок главным образом в связи с тем, что по торговым путям распространились опасные заболевания, приведшие к массовой гибели населения, особенно в Римской империи и Китае. Эти демографические потери проложили дорогу нашествию варваров, и в истории Европы наступил период «темных веков». Подобные, хотя и не столь мрачные, времена настали и в Китае после падения династии Хань в 220 г. н. э. Дальние торговые связи на Евразийском континенте пришли в упадок ввиду экономической слабости и политической нестабильности государств на его окраинах. С другой стороны, судоходство в Индийском океане и соседних морях не пришло в упадок, хотя имеющаяся информация столь скудна, что не позволяет говорить об этом определенно.

Несмотря на наступление «темных веков» и упадок зарождавшейся самой древней транснациональной системы, вскоре становятся заметны признаки ее возрождения, подобно тому, как на Среднем Востоке восстанавливались дальние связи, прерванные нашествием варваров железного века, разрушившим зарождавшееся космополитическое сообщество бронзового века. Более того, Средний Восток, как и раньше, стал центром возрождения: этому способствовало приручение верблюдов — и у воинов, и у купцов благодаря ему появилось более совершенное средство передвижения. Согласно Буллиету [11] Richard Bulliet, The Camel and the Wheel (Cambridge, Mass., 1975). , приручение верблюдов началось на юге Аравии, возможно, еще в 3000 г. до н. э., но приобрело большое значение для цивилизованного мира только в IV-V вв. н. э. В этот период на Среднем Востоке верблюды вытеснили колесные средства передвижения и скоро стали основным средством перевоза товаров также в Средней Азии, Северной Африке и прилегающих регионах.

На верблюдах можно было пересекать непроходимые иным способом пустыни, и значение этого для культуры и географических открытий можно сравнить со значением освоения океанских путей европейскими мореплавателями после 1500 г. Ранее недоступные места стали посещать торговцы с караванами верблюдов, и соответственно расширились рамки торговли с цивилизованными странами. Сильнее всего рост караванной торговли повлиял на развитие стран Аравийского полуострова, Средней Азии с ее пустынями, на степных пространствах к северу от Средней Азии и в Африке в регионе Сахары. Благодаря караванам эти страны смогли установить намного более тесные отношения со сложившимися центрами цивилизации, прежде всего со Средним Востоком и с Китаем. Как следствие этих контактов, в период между 500 г. до н. э. и I тыс. н. э. начала складываться более выраженная, чем прежде, транснациональная мировая система, постепенно подрывавшая культурную автономию отдельных стран. Сильнее всего этот процесс проявился в распространении ислама на окраинные области Старого Света.

Действительно, распространение мусульманской религии и возрождение не признающей культурных границ транснациональной системы шло параллельно, и возможно, их следует рассматривать как две составляющие одного процесса. Несомненно, в первые столетия после возникновения мусульманской религии ее приверженцы, уверовавшие в откровения Мухаммеда, были лишь одной из многих религиозных общин, существовавших совместно на Среднем Востоке и соседних землях. Религиозный и культурный плюрализм, в сущности, диктовался предписаниями Корана, провозглашающими терпимость к верованиям христиан и иудеев. Таким образом, цивилизация в центрах распространения ислама представляла собой мозаику различных религиозных общин, обладающих удивительной свободой. Завоевания исламских правителей, сопровождавшиеся обращением покоренных народов в мусульманство после 1000 г. н. э. и принесшие ислам в Индию, Юго-Восточную Азию, в большинство евразийских степных регионов, на юго-восток Европы и в значительную часть Африки к югу от Сахары, привели к тому, что эта мозаика различных верований стала еще разнообразнее. Только на окраинах цивилизованного мира, в Китае, Японии, а также на севере и западе Европы сохранилась социальная и культурная однородность.

Стойкий культурный плюрализм в зоне влияния ислама поддерживался и за счет ограничений, которые налагал исламский закон на светскую власть. Этим определялась большая автономность торговых и рыночных связей, чем в доисламскую эпоху. Купеческое сословие в системе взаимоотношений мусульманского мира редко получало самоуправление, но при этом пользовалось уважением и в большинстве случаев могло рассчитывать на поддержку властей. В конце концов, и сам Мухаммед, до того как стать пророком, был купцом, и поэтому трудно себе представить более благосклонное отношение к купечеству, чем в странах ислама.