Николай Костомаров - Казаки

После несчастного поражения козацких сил под Бере-стечком, когда Богдану приходилось мириться с поляками на условиях, далеко не так выгодных, какими были прежние, заключенные с королем под Зборовым, Хмельницкий писал к турецкому султану из обоза под Белою-Церковью в ^ сентябре (без означения числа): «На сих днях подданный вашего императорского величества Осман-Чауш в добром здравии прибыл к нам вместе с нашими послами и доставил нам письмо вашего величества, которое мы, как- подобало, почтительнейше приняли. Ваше императорское величество обещали нам прислать на помощь хана крымского и иные войска из Добруджской земли, но мы, не желая оставаться без дела, при помощи всемогущего Бога, имели страшную битву с ляхами, о чем вашему императорскому величеству сообщит подданный вашего величества Осман-Чауш., который во всех битвах участвовал и видел все, что здесь делалось; но так как вспомогательные силы из Крыма и из Добруджи опоздали, пришлось нам постановить мир с ляхами. Однако мы постоянно и неизменно остались в давнишней приязни с ханом крымским и желаем сохранить приязнь эту до последних минут нашей жизни. Также хотим пребывать верными подданными вашего императорского величества, как и доброжелательными друзьями хана. Нураддин султан находился при нас во всех наших военных действиях, показал себя мужественным и достоин за свою отвагу уважения и справедливой награды при досто.., должной признательности. Хотя мы с ляхами заключили мир, однако держим ляхов в руках. Того ради покорно просим ваше императорское величество написать снова к хану-, чтоб он соблюдал союз, который мы с ним заключили, и во всех наших военных действиях и случайностях находился б^1 с нами, что и мы с нашей стороны ему и вашему императорскому величеству взаимно обещаем, и на сей час поклон вам отдаем как верные • подданные, прося Бога даровать вашему императорскому величеству при долголетнем здравии победу над каждым :цз ваших неприятелей. В обозе под Белою-Церковью, в сентябре. Вашего императорского величества верный и нижайший подданный, Богдан Хмельницкий гетман».

По-видимому, Хмельницкий хотел тогда в письме своем уклониться от сообщения своему государю истины о нора-жении, постигшем козаков. Он объясняет, будто бы, не дождавшись прибытия обещанной помощи и между прочим прибытия хана с орда ми, козаки вступили в битву с л яха-ми, но не так было: хан успел соединиться с козацким войском и убежал со своими татарами в самый разгар берестечской битвы, увлекши за собой Богдана Хмельницкого против его собственн ой воли, и к о за ки, оставшись без вождя, понесли страшное поражение. Хмельницкий, как кажется, вовсе не делает никакого намека на берестечское дело и,'. говоря о битвах с ляхами, имеет в виду те, которые пройеходили у него с войском Потоцкого и ' Калииовекого под Белою-Церковью, и только на этих битвах мог присутствовать Осман-Чауш, который, как гласит письмо Хмельницкого, только на днях перед тем при ехал к гетману вместе о козацкими послами, возвращавшимися от султана. Быть на берестечском сражении, потом съездить в Турцию и успеть воротиться опять в Украину едва ли мог он в те времена в течение двух месяцев; притом мы знаем, что посланник турецкого султана, находившийся у Хмельницкого во время берестечского сражения, был взят в плен поляками. Вероятно, этот взятый в плен посланец турецкого султана был Осман-ага, об отправлении которого к Хмельницкому писал последнему Бектам-ага-Янчерик в марте. Этого Осман-агу надобно отличать от Осман-Чауша, несколько раз ездившего к козацкому гетману и при езжавшего к нему в то время, как он заключал с польскими военачальниками договор под Белою-Церковью.

В январе 1654 года состоялся, как всем известно, переяславский договор с московскими послами, и в силу этого договора гетман Богдан Хмельницкий со всем войском Запорожским и со всею Малою Россиею поступил в подданство. московского царя. Как же с тех nop относился бывший верный подданный турецкого величества к этому величеству и к.его подручникам? Пред нами письмо Богдана Хмельницкого к крымскому хану от 16 апреля того же 1654 года. Об этом письме мы упомянули в нашей исторической монографии о Богдане Хмельницком, зная его по одной рук©-пией Публичной Библиотеки разноязычного отдела, но это не должно мешать привести его по списку архива иностранных дел, так как здесь оно и полнее и вернее. Хмельницкий пишет к ха ну:

<<���Что мы писали о поновлении присяги между козаками и та тарами, то это заявлялось не по моей воле, а по воле целого войска, по тому поводу, что трактаты, состоявшиеся под Каменцем (жванецкий договор в декабре 1653 года) о нас, не повели ни к чему последовательному, и мы до сих пор не имеем привилегий от короля на зборовские условия; напротив, вместо мира, великое беспокойство и война; к тому же и некоторые из войск вашей ханской милости учинили нам великие кривды, а потому войско наше как бы пришло в сомнение. Но когда мы остались уверенными в неизменном расположении вашей царской милости и в вечной неразрывной присяге, то мы вашу царскую милость благодарим, а с своей стороны обещаем, что навеки вечные ничем не нарушим нашей присяги, и после нас будут соблюдать ее и потомки наши, которую присягу, Бога высочайшего призывая во свидетели, мы ныне поновляем, желая оную сохранить вечно, разве бы какая-нибудь значительная немилость оказалась к нам от вашей царской милости по козням неприятельским. Бог видит, мы того не желаем, а напротив — нижайше просим вашу царскую милость: если бы кто на нас клеветать стал, не извольте нять веры. Хоть наши враги на нас клевещут лживо, а тут сами под нами копают ямы. Мы обеспечились было постановленным миром и ожидали привилегий королевских на зборовские условия, но вместо мира явился Потоцкий с войском польским и с пятью тысячами венгров и еще волохов, над которыми старшой Глигор Гурмас. Напавши, они опустошили многие местечки и, людей убивая, вторглись под самую Умань. Но по милости Божией не получили они себе утешения; напротив, принуждены были уходить назад с большим для себя вредом. Однако же к нам доходит известие, что они еще большие силы собирают на нас, и Рад-зивилл с войском приближается к Любечу и Лоеву. Затем, если б и далее войска их наступали на нас, покорно просим вашу царскую милость о вспомогательных силах, сообразно вечной присяге.

Мы обязаны будем заслужить это взаимною нашею услугою против каждого неприятеля. Что касается до Москвы, что мы с нею вошли в приязнь, то мы учинили так по совету вашей царской милости, когда поляки со всех сторон на нас привлекали врагов, отчего же и нам того же с ними не чинить, лучше же нам иметь друзей со стороны Смоленска и других городов королевских! Что же наши посланцы намекнули перед вашим царским величеством, яко бы Москва нами овладеть имела (opanowac miala), то такая у нас в то время пошла было ведомость, но теперь о том нет уже никакой речи. Когда проявится у нас что-нибудь новое по этой части, мы не замедлим уведомить о том вашу царскую милость. На счет задержанных татарских невольников мы