Семен Ашхацава - Пути развития абхазской истории

Наири уже в начале ранней поры железных орудий отли­чались воинственностью. Так, Салманасар I, царствовавший при­близительно за 1300 лет до Р. X., выстроил несколько городов, предназначенных для защиты северных владений Ассирии от на­бегов племен Наира. Но такая мера не достигала цели и асси­рийцам приходилось вести многочисленные войны с неукротимыми соседями. Ассирийский царь Тукульт Палешарр I, царствовавший с 1120 по 1100 г. до Р. X., первым решился вторгнуться в земли Наира. Об этом событии есть две монументальные надписи, из которых одна сделана на искусственно-стесанной скале западнее озера Ван, а другая на восьмигранных призмах в развалинах Ашура.

Однажды против этого царя составилась коалиция из 83 пле­мен. Отстаивая свою политическую независимость, Наири выну­ждены были вести безпрерывные войны. Судя по Ассирийским записям, каждый царь, начиная с начала XI века до Р. X., счи­тал как бы долгом воевать с народом Наири. Некоторые цари выступали по шести и более раз, но не могли сломить могу­щества Наиров. Политическое значение Наиров еще более увели­чилось. В это время возвышается племя Урарту, которое при­обретает первенствующее значение. Цари Урарту носят титул царей Наиры. Урартский царь Араме выдерживает три войны в 860, 857 и 844 г.г. с ассирийским царем Саламанасаром, после чего племя Урарту отодвинулось к югу, ближе в ассирийцам. Седур, или Сардур I, царь Урарту, с успехом выдержал четвер­тое нападение Саламанасара. Это ободрило и еще больше спло­тило народ Наиры, упрочив их гегемонию. С этого времени ас­сирийцы долго не могли проникнуть далее южных областей Наиры, часто сами терпели поражения и платились в результате своими землями. Царь Менуа распространил свое владычество в направ­лении к землям Хетов, а сын его Аргишт, сделал царя Хетов своим вассалом и покорил при Саламанасаре III Ассирию. Только усилиями таких могучих вождей, какими явились Ассирийские цари Тукульт Палешарр II и Саргон II, царство Урартов было вновь ослаблено и затем в VII в. до Р. X. последнее оконча­тельно раскололось.

Таким образом, политическая сила Кавказа и Закавказья всецело связана с народом Наиры, с которым связывается его наилучшее культурное процветание. Судя по дошедшим до нас памятникам, культура Наира носила вполне Месопотамский, Ас­сиро-Вавилонский характер. В стране Наиры уже с глубоких времен существовали многочисленные города, о которых в XII в. до Р. X. упоминаются в надписях Ассирийского царя Тукульта Палешарра. Из этих городов особенно замечательными являлись Сугуния – резиденция могущественного царя Араме, Аия – впос­ледствии – Диоскурия времен великого Сезострата. Жители были зажиточны; в монументальных записях Тукульта Палешарра I го­ворится о несметном имуществе, взятом в добычу, а также о се­ребряных и золотых сосудах, бронзовых бусах и др. Воины оде­вались в узкие короткие одежды, опоясывались широкими поясами, на головах носили шлемы с высокими гребнями, на ногах высо­кие сапоги с согнутыми вверх носками. Оружием их служили копья, кинжалы, луки и круглые щиты. Воины сражались пешие и в конном строю.

Таковы, в общем, сведения о бытии главных обитателей За­кавказья. Что же касается определения археологических памят­ников этого периода, то до настоящего времени в этом направ­лении сделано слишком мало.

В заключение остается указать на широкое распространение Кавказских культур в пределах Северной России, захватывающих значительную долю Русских погребений со скорченными костяками. Наиболее отдаленные следы Кавказского влияния существуют по верхнему течению Волги, где открыт целый ряд памятников культуры, так называемого фатьянового типа, а в Южной России в 1889 г. в селе Подгорцах, в 25 верстах от Киева, на берегу Днепра найден большой клад, среди которого оказался бронзовый пояс, совершенно схожий с Закавказскими поясами времен вве­дения в употребление железных орудий. В последние годы на. тех же берегах Днепра были найдены бронзовые топоры хара­ктерной Кобанской формы. Некоторые археологи, основываясь на совершенно ложном свидетельстве Византийского писателя Халкокондиласа Даопикуса, умершего в 1464 г., относили Кав­казские бронзовые орудия даже по Р. X., делая ошибку на це­лые тысячелетия. Благодаря каменистости Кавказской почвы, памятники разных веков и тысячелетий часто скопляются или на голых поверхностям скал или в весьма тонких растительных слоях, отложившихся на скалах. Неопытные исследователи, руководясь лишь признаками совместного нахождения памятников относят их к одному, обыкновенно, позднейшему времени. Таким объяснениям памятников следует положить раз навсегда конец, как воз­никший в результате неправильного чтения и понимания Кав­казских древностей, появившихся в большом количестве перед судом науки и еще в то время, когда наука не имела достаточ­ного критерия для определения времен и их появления[1].

II

Исторически е сведения об Абхазии.

По уходе с исторической сцены Урартов, в разных пунктах Кавказа начинают оперировать другие племена, как Армяне, Картли и др., но ни одно из них не сумело создать сколько-нибудь значительного государства до христианских времен. С христианской же эры выступают, как организованное государство Абхазы; с ними считаются самые могущественные державы, какими в то время являлись Греческая империя и др. «Со 2-го же века их сила идет в гору, пределы их политического господства расширяются.»[2] Под рукой имеется один интересный документ, характеризующий политическое вза­имоотношение Греции и Абхазии при великом греческом царе Льве. Документ этот относится к 457– 474 г.г., приводится в жур­нале «Христианский Восток» т. II, в. II, изд. Академии Наук и гла­сит: «В те дни прибыл Губаз-ианос, царь Абхазов, видеть бла­женного Льва, царя Греков. Царь взял его и пришел к тому святому. Увидев зрелище странное и житие ангельское, Губаз-ианос пал на лицо свое и сказал: «благодарю тебя, царь небес, что ты удостоил меня, раба своего, через царя земного видеть великие чудеса и показал то, чего нигде я не видел на земле». Была же у обоих этих царей некая земная забота об умиротво­рении и разграничении: до чего (простираются владения) Греции и Абхазского царя. Они поведали святому и paбу божию Дани­илу,[3] который сделался посредником между ними. И положили они границей крепость Хупат и через (Даниила) обещали друг другу мир и любовь. Царь вернулся и город и отпустил Губаз-ианоса на родину. Прибыв в страну свою, Губаз-ианос стал рас­сказывать о благодати святого. Когда послы его отправились и Константинополь к царю, он писал письма блаженному, прося у него молитв; он не переставал поступать так до самой смерти».