Дмитрий Леонов - История 658 зенитного ракетного полка особого назначения

Постановлением правительства наименование системы ПВО Москвы "Беркут" было заменено на "система С-25". Главным конструктором С-25 был назначен А.А.Расплетин. Информируя руководящий состав о своем назначении и об изменении названия системы, Расплетин пояснил -- заменяется наименование, происходящее, по всей видимости, от фамилий Берия и Кутепов. [1]

В сентябре 1953 г. определяется новая структура КБ-1. Назначаются три главных конструктора КБ-1 -- по зенитно-ракетным системам (Расплетин), системам "воздух--море" и "воздух--воздух". Организуются шесть научно-исследовательских отделов: два головных -- по зенитным системам и по системам управляемого оружия с носителями-самолетами -- и специализированные, обслуживающие все разработки. Начальниками отделов теперь уже были назначены специалисты, а не офицеры КГБ. Если еще недавно ставился вопрос о продлении контрактов с немецкими специалистами, то теперь запрещается привлекать их к новым разработкам. Сначала они оставались в Москве, затем работали в Сухуми, а оттуда возвратились в Германию. [1]

На базе отдела N 32, занимавшегося работами по ракете 32-Б, и его экспериментального цеха было создано ОКБ-2 по зенитным ракетам, его начальником и главным конструктором был назначен бывший главный инженер ОКБ Лавочкина - П. Д. Грушин, первым замом начальника ОКБ-2 - Г. Я. Кутепов, который был первым замом начальника КБ-1 и возглавлял в КБ-1 всю команду офицеров госбезопасности, вкрапленных в научные отделы. [2]

Прекращается информационная изоляция высшего руководства Минобороны. О принципах построения зенитно-ракетных комплексов московской системы, об их реальном воплощении разработчики С-25 впервые рассказали заместителю министра обороны, члену-корреспонденту АН СССР А.И.Бергу. В декабре 1953 года в КБ-1 появляются официальные представители министерства обороны -- вводится военная приемка. Проведенные в апреле -- мае 1953 г. стрельбы по ТУ-4 -- аналогу целей, для поражения которых предназначался "Беркут", -- не стали итоговыми, сдаточными испытаниями опытного образца. После ареста шефствовавшего над "Беркутом" Л.П.Берии военная сторона стала предъявлять к системе все новые и новые требования. [1]

На основании Распоряжения Совета Министров СССР N 11294 от 27 августа 1953г., в период с 22 сентября по 7 октября 1953 года на полигоне в/ч 29139 были проведены контрольные испытания комплекса по определению эффективности поражения реактивных самолетов-мишеней ИЛ-28 и проверка одновременной стрельбы несколькими ракетами по самолетам-мишеням Ту-4. В процессе этих испытаний произведено 33 пуска ракет В-300, при которых было сбито 4 самолета-мишени ИЛ-28 и 4 самолета-мишени Ту-4 и дополнительно была произведена проверка одновременного наведения четырех ракет на четыре различные цели (парашютные мишени). Результаты этих испытаний показали возможность обстрела комплексом Б-200, В-300 реактивных самолетов-мишеней ИЛ-28, возможность одновременного наведения ракет на несколько целей, большую эффективность боевой части кумулятивного действия (В-196) ракеты 207 по сравнению с осколочной боевой частью (Е-600) ракеты 205. Кроме того, испытания показали невысокую эксплуатационную надежность бортовой аппаратуры ракеты и наличие вероятности поражения личного состава, оборудования и ракет на огневой позиции фермами газовых рулей, сбрасываемыми на 9-й секунде полета ракеты. [4]

Зенитчики-артиллеристы, естественно, не хотели сдавать своих позиций. Попросили для демонстрации эффективности своей последней модели предоставить и им возможность провести стрельбы по самолету-мишени. Такие стрельбы были выполнены. Самолет-мишень обстреливало прибывшее на полигон мощное подразделение зенитной артиллерии. Мишень прошла через множество разрывов артиллерийских снарядов неповрежденной и была уничтожена пущенной по ней ракетой со стоявшего на подстраховке опытного образца C-25. [1]

Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 29 сентября 1953 г. представлялись на государственные испытания и приёмку комплексы вооружения системы С-25, смонтированные на позициях полков в/ч 32396. Председателем комиссии был назначен маршал артиллерии Н.Д.Яковлев, его заместителем - инженер-вице-адмирал А.И.Берг. Испытания СНР Б-200 проводились в в/ч 61991 и 83545 комиссией под руководством заместителя начальника 5 ГУ МО СССР инженер-полковника П.И.Сугробова и инженер-подполковника Б.С.Пуга, а прием - комиссией под руководством главного инженера УТЧ-2 инженер-полковника В.А.Шаршавина. Оборудование стартовых позиций принимала группа специалистов во главе с инженер-подполковником И.Д.Красновым, а технических баз - группа под инженер-полковников М.Г.Мымрина, А.М.Михайлова, М.И.Ненашева. [3]

Из воспоминаний Г.В.Кисунько [2]:

"Николай Дмитриевич Яковлев в годы войны с Германией и после войны занимал высокий пост в Министерстве обороны, на котором ему довелось постоянно общаться с Верховным Главнокомандующим. Редко выпадал день, когда его не вызывал бы Сталин, а ежедневные телефонные звонки от Сталина стали для маршала артиллерии обычным делом. Сталин хорошо знал его и высоко ценил. Но во время войны в Корее в судьбе маршала произошла катастрофическая перемена, совершенно неожиданная и для него самого, и для тех, кто его знал.

Из Кореи начали поступать донесения, что в зенитных пушках, недавно принятых на вооружение, противооткатные пружины ломаются, не выдерживая заданного по ТУ количества выстрелов. Николай Дмитриевич распорядился в качестве временной меры немедленно снабдить войска увеличенным количеством запасных пружин, пока в промышленности разберутся и устранят причины выявившегося дефекта. Но личные недоброжелатели раздули эту историю перед Сталиным. Маршал был отстранен от должности и арестован. Освободили его после ареста Берия, и ему было поручено председательствовать в Государственной комиссии по испытаниям системы С-25. В его назначении угадывался намёк на то, что эту систему, созданную под непосредственным началом Берия за спиной и без участия военных, можно даже забраковать, а впустую затраченные средства вменить в вину тому же Берия, от которого пострадал и сам Николай Дмитриевич. Но и без этого глубоко подспудного смысла его миссии положение маршала как председателя Госкомиссии оказалось очень трудным. Арест и всё, что за ним последовало, надломило его, превратило в "решениебоязненного" человека. Он стал воспитывать и насаждать вокруг себя перестраховщину, прежде всего - в аппарате заказывающего главка, который начал формировать из числа офицеров, ранее работавших у Рябикова в ТГУ. Его девиз для работников нового главка гласил:

- Прежде чем подписать какую-нибудь бумагу, убедись, что если за нее начнут сажать в тюрьму, то ты будешь в конце списка, а первые номера уступи разработчикам.