Ричард Фрай - Наследие Ирана

При Ахеменидах, по крайней мере при первых правителях, не существовало должности «премьер-министра», везира, как называли его много позднее, во времена ислама. Царя окружали его друзья и доверенные лица, которым он поручал выполнение важнейших дел, но ничего неизвестно о существовании официального верховного представителя царя, главы государственного управления. Действия Мардония в армии Ксеркса во время греческого похода несколько напоминают функции премьер-министра — он выступает посредником в переговорах между царем царей и более мелкими правителями и царьками (они располагались на переговорах по старшинству — Геродот, VIII, 67). Однако считать, что греческое слово eisangeleus означает не только «вестник», но и должность премьер-министра, значит видеть в источнике больше, чем в нем есть 3. Очевидно, существовала потребность в официальном представителе, который бы говорил от имени царя, и при последних Ахеменидах *hazarapati- (букв, «тысяцкий»), один из высших офицеров, начал исполнять должность, близкую к премьеру. После Александра Македонского мы встречаем греческий титул хилиарх (перевод иранского *hazarapati-), которым эллинистические правители называли второго по старшинству, нечто вроде премьер-министра 4. Как можно судить по этимологии, титул *haza- rapati- при Ахеменидах носил начальник гвардии — «тысячи бессмертных», телохранителей царя, рано ставший важной фигурой при дворе; весьма вероятно, что именно он изображен стоящим перед царем на персепольских рельефах.

В разные периоды при дворе находились правители областей и сатрапы, возвышающаяся дворцовая знать, основу которой составляли местные владетели, осевшие при дворе. Принцы, visa ри&га Авесты и BR BYT’ арамейских документов из Египта, могли быть высшими должностными лицами при дворе или наместниками провинций. Некоторые из них, очевидно, допускались к участию в царских трапезах — высокая честь, оказывавшаяся лишь фаворитам (Геродот, V, 25). Еще один почетный титул, о котором сообщает Геродот (III, 140; VIII, 85), значит буквально «хорошо поступающий» по отношению к царю, orosangai из *hu-varza-ka-(?). Но все это были почетные титулы. Если вернуться к принцам, то следует отметить, что число их возрастало по мере существования династии. Взаимоотношения их с сатрапами, царьками и другими группами знати должны были сильно осложниться в результате брачных союзов, что не могло не сказаться на титулатуре, порядке старшинства и всем громоздком протоколе ахеменидского двора.

Вожди племен мидян, персов и других иранцев продолжали пользоваться значительными правами и властью и после образования империи, приспособившись к системе сатрапий и к политической структуре державы в целом. Знаменитым «шести помощникам» Дария в убийстве Гауматы было предоставлено особенно почетное положение, они получили право доступа к царю, и их семьи и потомки сохраняли эти привилегии. У Геродота (III, 70) и в Бехистунской надписи (IV, 83) приводятся имена помощников Дария, но полного совпадения между этими источниками нет. В книге Эсфирь (I, 14) перечислены имена семи вождей персов и мидян, которые могли лицезреть царя. Имена эти отличаются от упомянутых у Геродота и в Бехистунской надписи, и по ним нельзя судить о родах, к которым принадлежали сподвижники Дария. Предполагается, что шесть кланов, названных Геродотом и Бехистунской надписью, и клан самого Дария составляют те знаменитые семь иранских родов, о которых говорит историческая традиция для времен Парфянского царства и Сасанидов. Ясно, что эти семь родов не следует отождествлять с наиболее влиятельными царьками или владетелями крупных поместий ахеменидской державы, но не исключено, что они постепенно усиливались и укрепляли свои позиции благодаря особым связям с Дарием и его преемниками. В дальнейшем число семь либо стало действительно соответствовать количеству высших аристократических родов, либо оно стало символичным для иранской знати, а может быть и не только для знати. Традиции такого рода очень стойки в Иране, и поэтому вполне вероятно предложенное объяснение «большой семерки». В этой области, как и во многих других, Дарий был великим реформатором, что позволяет говорить о двух этапах ахеменидской истории — до Дария и после начала его царствования. Последний этап представляет для нас сейчас наибольший интерес.

Как сообщают греческие авторы, царь царей имел дворцы в разных областях державы 5, и двор перемещался вместе с ним. Со времени Дария главной столицей были Сузы, но Хамадан (Экбатаны) еще долго сохранял свое значение прежней столицы и превосходной летней резиденции царского двора. Нет прямых свидетельств, что в Экбатанах при Дарии и его преемниках хранились царские архивы, как предполагают некоторые исследователи, ссылаясь на книгу Эзры, 6, где говорится о том, что один документ искали в архивах Вавилона, но нашли его во дворце (или крепости) в Экбатанах. Великий древний Вавилон должен был оставаться важным центром и при Ахеменидах, хотя после восстания 482 г. до н. э., жестоко подавленного Ксерксом, город утратил часть своего былого могущества. Раскопки Вавилона дали, однако, немного для восстановления картины ахеменидского города. Наши сведения об искусстве и архитектуре этого периода основываются на находках в Сузах, Персеполе и в меньшей степени в древних Пасаргадах. Французские археологи вели раскопки Суз в течение более полувека и добыли огромное количество материалов; к сожалению, значительная часть работ приходится на период до первой мировой войны, когда методика археологических исследований не была еще достаточно четкой. Древние Сузы переживали пору упадка, когда Дарий решил превратить город в свою резиденцию. Нет оснований полагать, что Сузы были столицей Ахеменидов уже до Дария. Геродот (III, 30, 70) переносит позднейшую ситуацию на более раннее время — грекам Сузы стали известны только в позднеахеменидский период, и античные авторы воспроизводят в названии города древнеперсидскую форму, а не аккадскую, эламскую или арамейскую.

Клинописные надписи, обнаруженные в Сузах, повествуют о строительной деятельности Дария I, Ксеркса, Артаксеркса I, Дария II и Артаксеркса II, свидетельствуя о неизменном внимании всех этих правителей к своей зимней резиденции. Термины, обозначающие сооружения, воздвигнутые в Сузах, как и в Персеполе, не всегда ясны. Многие ученые упорно переводят древнеперс. hadis, apadana и tacara одним словом «дворец»; однако из контекстов и из этимологий явствует, что hadis было общим наименованием дворца; в более специальном употреблении оно выступало в значении «обитель власти», подобно Высокой Порте в Оттоманской империи или «царским вратам» библейской книги Эсфирь. Древнеперс. apadana — прототип мусульманского айвана (aiwan) — в Сузах, как и в Персеполе, обозначало место для публики, зал аудиенций. В книге Даниила (11, 45) это слово засвидетельствовано в форме, которую следует, вероятно, читать appadana, причем можно заключить, что так обозначалось обширное открытое пространство, на котором разбивались шатры. Происхождение термина tacara остается неясным, несмотря на попытки истолковать его первоначальное значение как «ипподром» или «стадион». Судя по употреблению этого слова в ахеменидских надписях, особенно в эламской версии надписи Артаксеркса II в Сузах (надпись «Сузы Д» по классификации Р. Кента), где древнеперс. hadis соответствует dasarum (эламская передача древнеперс. tacara), оно могло обозначать небольшой «парадис», где царь проводил время 6. Тогда, очевидно, tacara служило названием частной резиденции правителя, управляемой главным евнухом, *tacarapati- (?).