Лариса Симоновская - Великая крестьянская война в Китае 1628–1645 гг.

Стены и городская башня в Пекине. [59]

Пекинское правительство видело в этих событиях лишь возможность передышки. Пока восьмизнаменные войска маньчжурских феодалов сражались в Монголии или ходили в поход на корейский полуостров, военные действия у р. Ляо и у Великой стены несколько приутихли, и Мины использовали ситуацию для подавления восстания в стране. Вместо того, чтобы ударить по маньчжурским тылам, пользуясь отсутствием главных сил противника, они снимали лучшие части с маньчжурского фронта и посылали их против повстанцев. Заискивая перед феодалами, минский император Чжу Ю-цзянь издавал покаянные манифесты, обещал делить с «гражданскими и военными чиновниками» бедствия, которые обрушились на них, и санкционировал принудительное взимание старых недоимок по налогам, невзирая на то, что население и так изнывало под тяжестью непосильной эксплуатации. В том же 1636 г. специальный указ, подписанный императором, обещал амнистию всем без изъятия повстанцам, которые пожелают сложить оружие и сдаться властям. Император повелевал местным чиновникам заботиться о сдавшихся, давать им возможность вернуться в родные деревни и заняться земледельческим трудом, ремесленникам обратиться к своему делу, а тех, кто желал сохранить профессию солдата, зачислить в войско и никогда не преследовать за прошлые деяния. О повстанческих вождях говорилось, что в случае капитуляции они получат командные должности в правительственных войсках. Этот императорский манифест повторялся много раз в приказах местных правителей и чиновников, которые старались довести его содержание до сведения широких масс и особенно повстанческих атаманов, как бы соблазняя их и подсказывая выход из затруднительного положения.

А положение действительно становилось все более трудным. Повстанцы не сумели закрепить определенной территории под своей властью, походы на север и особенно на юг не удавались, и вот им приходилось скитаться все по тем же разоренным войной землям. Крестьяне, некогда с восторгом встречавшие их, жестоко пострадали от карательных экспедиций, многие селения были разорены, а в городах стояли на страже военные гарнизоны. В деревнях помещикам также иногда удавалось создать охранные отряды, наблюдавшие за поведением крестьян. Города наглухо закрывали ворота при их [60] приближении. К тому же многим из крестьянской молодежи надоели бесконечные передвижения, и их утомили частые кровопролитные сражения. Эти причины вызвали уход из рядов повстанческих войск менее стойких элементов, привели к уменьшению численности отрядов и крайне затруднили их дальнейшие действия. Трудно стало им поддерживать между собой связь, трудно передвигаться большими группами. Отряды начали все больше и больше дробиться.

Расстались даже чуанские полководцы. Гао Ин-сян ушел в южную часть Шэньси, а Ли Цзы-чэн с Ли Го — в северную.

Славный атаман, испытавший много трудностей, вел свой небольшой отряд вверх по течению реки Хань, пробираясь в Ганьсу, в родные скотоводческие районы. Но чуанскому князю не удалось осуществить своих намерений. Здесь, в предгорьях Циньлина, его подстерегли враги и врасплох напали на его утомленных воинов. Завязалась битва, но силы оказались неравными, повстанцы падали один за другим. С кучкой отважных воинов сражался Гао Ин-сян, стараясь пробиться, вывести остатки своего отряда из-под удара и укрыть его в горах. Но тут его застигли враги и захватили в плен вместе с его помощниками и соратниками. Возможно, старый вождь был ранен, что облегчило его пленение. Эту ценную добычу под сильной охраной отправили в столицу. Гао Ин-сяна четвертовали в Пекине на рыночной площади в августе 1636 г.

Между тем Ли Цзы-чэн добился определенного успеха в северных районах Шэньси. Его отряд занял несколько уездов, а среди них Мичжи — родину атамана. Здесь, как гласит предание, Ли Цзы-чэн пожертвовал деньги конфуцианскому храму-школе и потребовал от местной администрации, чтобы не притесняли его кровных родственников из-за того, что он и его племянник Ли Го — повстанцы. Когда же к Ли Цзы-чэну пришли вести о гибели его друга и начальника, он двинул свой отряд к месту катастрофы, а затем через горы Дабашань вступил в Сычуань. По-видимому, войско Ли Цзы-чэна, который теперь был провозглашен чуанским ваном, стало в Сычуани опять большим и сильным, иначе повстанцы не предприняли бы дерзкого похода в глубь провинции. Летом 1637 г. несколькими колоннами с разных сторон они подошли к провинциальному центру — городу Чэнду. Осада, судя по официальным данным, продолжалась семь дней. Встретив [61] серьезное сопротивление и узнав о приближении минских войск, повстанцы сняли осаду и ушли в Ганьсу.

Лессовые террасы в Хэнанн.

Приблизительно в это же время Чжан Сянь-чжун совершал поход по долине Янцзы. Собрав под своими знаменами едва ли не 200-тысячное войско, он подступил к Нанкину, но осаждать этот крупнейший в мире город не стал, а направился к Аньцину. Может быть, он хотел обосноваться за его крепкими городскими степами. Повстанцы окружили и отрезали город с суши, растянув свой фронт на много километров в виде полукольца. Осада продолжалась около двух месяцев. Решив во что бы то ни стало взять Аньцин, Чжан Сянь-чжун в течение 14 дней снова и снова штурмовал город. Но в это время с тыла на повстанцев ударили минские войска. Пришлось снять осаду и отступить, но и отход был крайне затруднен. Чжан Сянь-чжун, Ло Жу-цай, Ма Шоу-ин и др. во главе небольших соединений начали спешное отступление, пробираясь окольными путями в Хубэй и Хэиань, при этом они несли большие потери, оставляя на полях сражений тысячи трупов. Но и это не спасло их отряды от преследователей и от разгрома.

Сам Чжан Сянь-чжун, раненый в битве, оказался в столь безвыходном положении, что решился использовать [62] провозглашенную императором амнистию и сдаться властям. Он получил при этом должность начальника гарнизона в небольшом городе Гучэне в Хубэе. Оставшийся при нем отряд он привел с собой, заявив, что количество воинов в кем равно 100 тысячам. Власти вряд ли могли поверить этому, но, боясь Чжан Сянь-чжуна, не стали спорить. Вскоре капитулировал предводитель отряда дунган Ма Шоу-ин и другие атаманы. А в декабре 1638 г. их примеру последовал Ло Жу-цай, прозванный Цао Цао.

Этот год и особенно зима 1638—1639 гг. оказались очень тяжелыми для минской империи потому, что маньчжурские феодалы после своих удачных завоеваний вновь активизировали войну с Китаем. Большое, хорошо подобранное войско во главе с князем Доргунем, обойдя линию фронта, ворвалось в Китай, вступило в столичную провинцию Чжили (Хэбэй), проследовало невдалеке от Пекина и вторглось в провинцию Шаньдун.