Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Подобно тому как более здоровые дети и таблетки избавили женщин от необходимости всю жизнь заниматься делом размножения, дешевые электрические нагревательные спирали для утюгов и тостеров, а также небольшие моторы для посудомоечных машин и пылесосов избавили их также и от тягостной работы по дому. Нажатием кнопки теперь выполнялись дела, которые прежде требовали часов нудной работы. По-прежнему женскую работу было «делать не переделать»; однако к 1960 году женщина могла сесть в автомобиль (он имелся почти у каждой американской семьи), поехать в супермаркет (где продавалось две трети продовольствия страны), положить на хранение свои покупки в холодильник (он был в 98 процентах домов), запустить стиральную машину, пока ее двое или трое детей не вернулись из школы, — и затем усесться перед телевизором.

Эти изменения высвободили женщин, дав им возможность работать вне дома — в экономике, где происходил быстрый переход от производства к услугам, где исчезала работа для «синих воротничков», но оказывались востребованы «розовые воротнички» [203] «Синие воротнички» — промышленные рабочие; «розовые воротнички» — работники, не обладающие высокой квалификацией и занятые на невысоких должностях в сфере услуг, торговле, образовании, управлении и т. п. — Прим. перев. . В наиболее богатых странах после 1960 года устойчиво возрастала доля женщин, занятых на оплачиваемых работах, а также женщин, имевших высшее образование. И эту эпоху — как и любую предыдущую — требовалось осмыслить. Такие книги, как «Мистика женщин» или «Сексуальная политика», настоятельно советовали американским женщинам из среднего класса стремиться реализоваться за пределами своих традиционных ролей. Так, 1968 году сотня протестующих разогнала шествие участниц конкурса «Мисс Америка» в Атлантик-Сити. А к 1990-м годам мужчины на самом деле принимали участие в работе по дому и в воспитании детей (даже если их жены и подруги обычно все еще занимались этим больше).

Американский социолог Дэвид Рисмен еще в 1951 году понял, к чему все идет. В своей книге «Нейлоновые войны», где одновременно и прославляется, и высмеивается американское потребительство, Рисмен вообразил стратегов, которые советовали президенту, что «если дать отведать русскому народу богатств Америки, он не захочет дольше терпеть господ, которые обеспечивают их танками и шпионами вместо пылесосов» 57. Соединенные Штаты сбрасывают на Советский Союз чулки и сигареты, и коммунизм сразу же терпит крах.

Реальность была почти столь же странной, как и вымысел. В 1958 году Советский Союз и Соединенные Штаты — взаимно уверенные в том, что их промышленная мощь вызовет благоговение у другой стороны, — договорились провести промышленные выставки друг у друга. На первую из них — в Нью-Йорке — Советы отправили тракторы, грузовики и макеты ракет, чтобы убедить капиталистов, что сопротивляться им бесполезно. В 1959 году Соединенные Штаты сделали блестящий ответный ход: в Москву был направлен Ричард Никсон (в то время вице-президент), чтобы проконтролировать проведение выставки бытовых приборов площадью в пятьдесят тысяч квадратных футов [около 4,65 тысячи квадратных метров]. В числе прочего там была точная копия нового типового дома с Лонг-Айленда. Пока озадаченные москвичи рассматривали все это, Никсон и Хрущев спорили друг с другом у посудомоечной машины Вестингауза.

«Все, благодаря чему женщина может меньше работать, является благом», — начал разговор Никсон, но Хрущев был уже наготове. «Вы хотите держать ваших женщин на кухне, — парировал он. — Мы о женщинах в такой перспективе не думаем. Мы думаем о них лучше» 58. Возможно, так оно и было, поскольку в Советском Союзе гораздо больше женщин, нежели в Соединенных Штатах, работали вне дома. С другой стороны, прошло еще одно десятилетие, прежде чем всего лишь половина советских домохозяйств обзавелись стиральной машиной. Вернувшись на автобусе домой с работы на промышленном предприятии, типичная советская жена была занята домашней работой еще двадцать восемь часов в неделю. Только в одной семье из восьми был пылесос, хотя, возможно, хорошие коммунисты поступали по-товарищески и пользовались им по очереди.

Никсон отреагировал на слова Хрущева гимном свободному предпринимательству. «Мы не принимаем такие решения на правительственном уровне, — объяснил он. — У нас есть много разных производителей и много разных видов стиральных машин, так что домохозяйки имеют возможность выбора. …Не лучше ли будет конкурировать в области достоинств стиральных машин, нежели по мощи ракет… Мы не навязываем вам [наш стиль жизни], — сказал он в заключении, — но ваши внуки это увидят».

Никсон был прав. В 1959 году Хрущев попросту отрицал, что американские рабочие живут в таких домах, но к 1980-м годам его внуки могли увидеть, что они действительно так жили. В какой-то степени в этом опять-таки можно винить парадокс развития: у большинства советских граждан теперь были стиральные машины и пылесосы — и, помимо этого, радио, телевизоры и записи зарубежных рок-групп с черного рынка. Они могли сами увидеть, что американцы ушли вперед еще дальше. Начал ходить один анекдот. Поезд везет по степям бывших советских руководителей. Вдруг он останавливается. Действуя в своем амплуа, Сталин вскакивает и кричит: «Выпороть машиниста». Машиниста выпороли, но поезд не двигается. Затем приказывает Хрущев: «Реабилитируйте машиниста». Так и сделано, но по-прежнему ничего не происходит. После этого Брежнев улыбается и предлагает: «Давайте просто сделаем вид, что поезд двигается» 59.

Конечно, уже достаточно плохо было то, что подданные советской империи могли включить свои телевизоры и увидеть людей типа меня, с гитарой и в джинсах. Однако катастрофой стало другое: они смогли увидеть, что начался целый новый этап промышленной революции. Его движущей силой стали информационные технологии, и он породил еще больше богатств для тех, кто жил на «правильной» стороне железного занавеса. Первый американский компьютер ЭНИАК ( ENIAC — Electronic Numerical Integrator and Calculator — «Электронный цифровой интегратор и калькулятор») был запущен в 1946 году. Он весил тридцать тонн и потреблял так много электроэнергии, что когда его включали, то во всей Филадельфии свет становился более тусклым. На протяжении следующих тридцати лет компания IBM продавала корпорациям Запада не столь большие, но все-таки все еще монструозные машины. Однако реальная трансформация произошла в результате изобретения микропроцессора в 1971 году.

Как это часто бывает, создатели этого новшества явились с периферии элиты. В данном случае не из ультрареспектабельной фирмы, наподобие IBM , а, как Стив Возняк, из гаражей в пригородном Менло-Парке в Калифорнии. Имея на старте всего 91 тысячу долларов капитала и нескольких друзей-фанатов, Возняк и его деловой партнер Стив Джобс в 1976 году выпустили в мир микрокомпьютер Apple I. К 1982 году объем продаж Apple достиг 583 миллионов долларов. Чтобы конкурировать с ним, IBM изобрела персональный компьютер. К этому времени Билл Гейтс и Пол Аллен, бросившие Гарвардский университет, основали компанию Microsoft и переехали на западное побережье. Компьютерная техника входила в каждый офис и дом и с каждым годом становилась все дешевле и легче. Она даже стала развлечением.