Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

С этого момента наше повествование постепенно переходит в род народного сказания, коими полны столь многие наши древние источники. Сыма Цянь, великий ученый-историк I столетия до н. э., рассказал одну странную историю о том, как один из первых царей Чжоу однажды открыл ящик возрастом в тысячу лет, наполненный слюной дракона, из которой появилась некая черная рептилия. По причинам, которые Сыма Цянь оставил без объяснений, реакцией царя было раздеть догола нескольких женщин из дворца и заставить их кричать на монстра. Однако вместо того чтобы убежать, последний оплодотворил одну из женщин, которая родила от монстра дочь, но затем отказалась от нее. Другая пара, бежавшая из столицы Чжоу — чтобы избежать гнева царя по никак не связанному с этими событиями поводу, — унесла этого ребенка от змея с собой в Бао, одно из мятежных вассальных государств в царстве Чжоу.

Главное в этой странной истории то, что в 780 году до н. э. жители Бао решили попытаться договориться с царем Ю-ваном, послав ему ребенка дракона, — который вырос в прекрасную молодую женщину по имени Бао Сы, — в качестве наложницы. Ю-ван был очень рад этому, и в следующем году Бао Сы родила ему сына. Это, очевидно, объясняет, почему Ю решил избавиться от своего сына-первенца и старшей жены.

До 777 года до н. э. для Ю-вана все шло хорошо, но затем его изгнанный сын бежал в другое беспокойное вассальное Чжоу государство, и самый главный министр царя Ю-вана присоединился к нему там. В этот момент группа вассалов заключила союз с народом, жившим на северо-западе, коих в Чжоу назвали «жун» (это имя означает просто «враждебные иноземцы»).

Царю Ю-вану не было дела до этого, потому что все его внимание поглощала более насущная проблема: как заставить рассмеяться Бао Сы (что неудивительно; принимая во внимание ее происхождение, она была, скорее всего, лишена чувства юмора). По-видимому, сработало только одно средство. Предшественники Ю-вана воздвигли наблюдательные башни, дабы, если жуны нападут, при помощи барабанов и огня можно было предупредить тех многих вассальных владетелей, которые должны были спешить на помощь со своими людьми. Сыма Цянь рассказывает:

«Царь Ю-ван зажег сигнальные огни и ударил в большие барабаны. Поскольку эти огни должны были зажигаться, только когда вторгшиеся враги оказывались поблизости, многие вассалы явились в полном составе. Но когда они прибыли, врагов не было, зато госпожа Бао Сы громко смеялась. Царь был доволен, и поэтому зажигал сигнальные огни несколько раз. В дальнейшем, с тех пор как это не было достоверным сигналом, многие вассалы стали менее склонны являться» 9.

Царь Ю-ван был как тот мальчик-оригинал, который кричал «волк» [когда никакого волка не было], и поэтому, когда жуны и мятежные шэньхоу реально напали в 771 году до н. э., многие вассальные владетели проигнорировали сигнальные огни. Эти мятежники убили Ю-вана, сожгли его столицу и возвели на трон его ранее изгнанного сына под именем Пин-ван.

Вряд ли следует воспринимать эту историю слишком всерьез. Однако многие историки полагают, что в ней сохранена память о реальных событиях. В 770-х годах до н. э. — в том самом десятилетии, когда правители Египта и Ассирии утратили контроль, — создавалось впечатление, что рост населения, поднявшая голову местная власть, династическая политика и внешнее давление разом явились в Китае, чтобы еще более усугубить положение монархии.

Вассалы, которые предоставили царя Ю-вана его судьбе в 771 году до н. э., возможно, хотели лишь продемонстрировать свою силу, поставив Пин-вана в качестве номинального правителя, чтобы затем продолжать игнорировать монархию. Их решение захоронить свои бронзовые ритуальные сосуды по всей долине реки Вэй, где археологи обнаружили их в большом количестве начиная с 1970-х годов, позволяет предположить, что они планировали вернуться сразу же после того, как жуны отправятся домой, нагруженные награбленным из дворца Ю-вана. Но если они так думали, они жестоко ошибались. Жуны пришли, чтобы остаться, и эти многие вассальные владетели были вынуждены поставить царя Пин-вана как главу правительства в изгнании в Лои в долине реки Хуанхэ [97] Историки договорились называть годы с 1046 по 771 до н. э. периодом Западного Чжоу. А о периоде после миграции царской семьи на восток с 771 по 481, 453 или 403 год до н. э. (разные историки выбирают разные годы его окончания) они говорят как о Восточном Чжоу. Чтобы создать еще больше путаницы, историки также регулярно называют годы с 722 по 481 до н. э. периодом Весен и Осеней, в честь главных хроник тех лет — «Весен и осеней господина Люя». А годы с 480 по 221 до н. э. историки называют периодом воюющих государств. . Вскоре стало ясно, что царь Чжоу, Сын неба — каким он мог бы быть, — теперь стал бессилен, когда утратил свои владения в долине реки Вэй, и правители царства Чжэн — сильнейшие из «вассалов», — начали третировать своих бывших царей. В 719 году до н. э. один из них захватил наследника трона в заложники, а другой в 707 году до н. э. даже пустил в царя стрелу.

К 700 году до н. э. двор Чжоу не имел почти никакого отношения к местным владетельным князьям из своих бывших колоний (в одном из древних источников говорится, что их было тогда 148). Ведущие «вассалы» по-прежнему утверждали, что они действуют от имени царя Чжоу, но на деле они сражались друг с другом за верховенство, не консультируясь со своим предполагаемым правителем, и заключали и разрывали соглашения по своему желанию. В 667 году до н. э. Хуань-гун, правитель царства Ци, временно став доминантом, даже собрал своих соперников на конференцию, где они признали его своим вождем (однако они продолжали сражаться против него и всех остальных). В следующем году Хуань-гун вынудил царя Чжоу назвать его ба, что означало «гегемон» [98] Здесь: титул сильнейших на каждый конкретный момент удельных князей в ту эпоху. — Прим. ред. , который мог бы (теоретически) быть представителем интересов Чжоу.

Хуань-гун добился этого положения по большей части благодаря тому, что защищал более слабые государства от нападений народов, которых они считали чужеземцами, — на севере жунов и ди, а на юге групп, известных как мань. Однако основное (и явно непреднамеренное) последствие этих войн было довольно похоже на результаты колонизации финикийцами и греками Западного Средиземноморья — это было втягивание жунов, ди и мань в состав центра и чрезвычайное расширение центра в ходе этого процесса.

В VII веке до н. э. государства, располагавшиеся вдоль северной окраины центра, нанимали жунов и ди в качестве своих союзников, цементируя эти узы взаимными браками. Многие вожди жунов и ди стали сведущими в литературе Чжоу и преднамеренно связали себя узами с пограничными государствами — такими, как Ци, Цзинь и Цинь, — которые стали намного больше. На юге некоторые мань, пока вели борьбу в VII веке до н. э. с Цзинь и Ци, создали свое собственное крупное государство — Чу. К 650 году до н. э. Чу стало полноправным членом сообщества государств, присутствуя на их конференциях. Также — что довольно сильно напоминает жителей Сегесты и римлян на Западе, которые провозглашали, что происходят от Энея, — правители Чу начали заявлять, что они, как и другие государства восточного центра, начинались как колония Чжоу. Ко времени 600 лет до н. э. появилась особая материальная культура Чу, сочетавшая элементы культур центра и юга.