Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

«Я построил башню напротив ворот его города, и я снял кожу со всех начальников, которые выступили мятежом, и я покрыл башню их кожей. Некоторых из них я замуровал в башне, некоторых насадил на колья, стоявшие на башне, а других на колья, окружавшие башню…

Многих захваченных я отправил на огонь, а многих оставил в качестве пленников. Некоторым я отрезал носы, уши и пальцы, а у многих выдавил глаза. Я составил одну гору из живых людей, а другую — из голов, и я повесил головы на деревьях вокруг города. Их молодых мужчин и девственниц я отправил на огонь. Двадцать мужчин я захватил живыми и замуровал в его дворце. Остальных воинов я мучил жаждой в пустыне» 6.

Политическая судьба Восточного и Западного центров в IX веке до н. э. развивалась в разных направлениях, когда Чжоу правили, постепенно слабея, в то время как Ассирия возрождалась после темной эпохи. Однако для обоих центров были характерны постоянные войны, растущие города, рост торговли и новые дешевые способы управления государством. И в VIII веке до н. э. у них оказалось нечто общее: они оба столкнулись с пределами возможностей «дешевого» правления.

Как говорится в пословице, плох тот ветер, который ни для кого не является попутным. Никогда это утверждение не было более верным, нежели около 800-х годов до н. э., когда небольшие колебания земной оси вызвали усиление зимних ветров по всему Северному полушарию (рис. 5.4). В Западной Евразии, где главные зимние ветры — западные, дующие с Атлантики, это означало больше зимних дождей. Это было благом для людей в Средиземноморском бассейне, где самой частой причиной смерти всегда были кишечные вирусы, бурно развивающиеся в жаркую и сухую погоду, а основной проблемой для сельского хозяйства было то, что зимние ветры могли не принести достаточных для получения хороших урожаев дождей. Холод и дождь были лучше, нежели болезни и голод.

Однако новый климатический режим был плохим для людей, живших к северу от Альп, где основными убийцами были респираторные болезни, бурно развивающиеся в холоде и сырости, а основной проблемой для сельского хозяйства был короткий сезон летней вегетации растений. Когда в период между 800 и 500-ми годами до н. э. климат изменился, то население на севере и западе Европы сократилась, но возросло в Средиземноморье.

В Китае зимние ветры в основном дуют из Сибири, и поэтому, когда после 800-х годов до н. э. они стали сильнее, климат там в результате стал суше и холоднее. Это, вероятно, облегчило ведение сельского хозяйства в окрестностях рек Янцзы и Хуанхэ, поскольку уменьшились наводнения, и население в обеих долинах продолжало расти; но в результате жизнь стала более тяжелой для людей на все более засушливом плато к северу от Хуанхэ.

В рамках этих широких закономерностей, конечно, имели место бесчисленные местные вариации, но основной результат был похож на эпизоды перемен климата, с которыми мы познакомились в главе 4; балансы в рамках регионов и между регионами изменялись, вынуждая людей реагировать на это. Один автор типичного учебника по палеоклиматологии так говорит об этих годах: «Если такое нарушение климатической системы произошло бы в наши дни, то социальные, экономические и политические последствия были бы близки к катастрофическим» 7.

И на Востоке, и на Западе примерно те же самые площади земли, по мере роста численности населения, должны были кормить все больше ртов. Это порождало как конфликты, так и инновации. И то и другое потенциально могло оказаться благом для правителей. Так, большее число конфликтов означало больше возможностей для оказания помощи друзьям и наказания врагов. Большее число инноваций означало, что можно получать больше богатств. Наконец, то, что было движущей силой обоих этих процессов, — большее число людей — означало больше работников, больше воинов и больше добычи.

Все эти блага могли доставаться царям, которые сохраняли контроль. Однако для применявших «дешевые» стратегии управления правителей VIII века до н. э. это оказалось сложно. В наибольшем выигрыше оказывались те, кто лучше всего мог воспользоваться новыми возможностями. Это зачастую были местные начальники: губернаторы, землевладельцы и командиры гарнизонов, на которых цари, в соответствии с «дешевыми» стратегиями, полагались при решении своих задач. Это были плохие новости для царей.

В 770-х годах до н. э. цари как на Западе, так и на Востоке утратили контроль над своими вассалами. Египетское государство, более-менее объединенное после 945 года до н. э., в 804 году до н. э. разделилось на три государства, а к 770 году до н. э. — на десяток фактически независимых княжеств. В Ассирии в 823 году до н. э. Шамши-Ададу V пришлось сражаться, отстаивая свои права на трон, а затем он утратил контроль над своими подчиненными царями и губернаторами. Некоторые Сыны неба даже вели войны от своего имени. Ассирологи называют годы с 783 по 744 до н. э. «интервалом» — временем, когда цари значили мало, заговоры были обычным делом, а губернаторы делали что хотели.

Для местных аристократов, мелких князей и маленьких городов-государств это был золотой век. Самым интересным случаем является Финикия — цепочка городов, протянувшаяся вдоль побережья нынешнего Ливана. Ее жители процветали в качестве посредников с тех пор, как в X веке до н. э. западный центр восстановился, перевозя товары между Египтом и Ассирией. Однако их богатство привлекло внимание ассирийцев, и ко времени 850 лет до н. э. финикийцы платили деньги за защиту. Некоторые историки полагают, что это подтолкнуло финикийцев отважиться отправиться в Средиземноморье в поисках наживы, чтобы иметь деньги для покупки мира. Другие подозревают, что большее значение при этом имели рост населения и притягательность новых рынков в Средиземноморье. Так или иначе, ко времени 800 лет до н. э. финикийцы совершали дальние путешествия, учредили торговые анклавы на Кипре и даже построили небольшое святилище на Крите. Ко времени 750 лет до н. э. греческий поэт Гомер считал само собой разумеющимся, что его слушатели знали финикийцев и не доверяли им: «Прибыли хитрые гости морей, финикийские люди, / Мелочи всякой привезши в своем корабле чернобоком» 8[Одиссея, 15.415-416].

Однако быстрее всего росла численность греков, и возможно, что именно финикийские исследователи и торговцы побуждали голодных греков двигаться по их стопам. Ко времени 800 лет до н. э. кто-то доставил греческие гончарные изделия в Южную Италию, а ко времени 750 лет до н. э. греки, как и финикийцы, обосновались на постоянное жительство в Западном Средиземноморье (см. рис. 5.3). И тем и другим нравились хорошие гавани с возможностью доступа оттуда по речным путям к рынкам во внутренних территориях. Но греки, прибывавшие в куда большем числе, нежели финикийцы, селились также и в качестве земледельцев и захватывали некоторые лучшие прибрежные земли.