Иэн Моррис - Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще

Первой частью западного центра, которая восстановилась после темной эпохи, мог быть Израиль, где, как гласит еврейская Библия, цари Давид и Соломон, правившие в X веке до н. э., создали «единое царство», простиравшееся от границ Египта до Евфрата. В ней рассказывается, что их столица Иерусалим процветала, и Соломон с почестями встречал царицу далекой Шебы (Савы) (возможно, находившейся в нынешнем Йемене) и отправлял торговые экспедиции через Средиземное море. «Единое царство», хотя и было меньше и слабее, нежели царства в Международную эпоху, являлось более централизованным государством, нежели современный ему «семейный бизнес» в Чжоу, — поскольку в нем взимались налоги и поступала дань от окружающих земель. Они, возможно, были самым сильным государством в тогдашнем мире вплоть до смерти Соломона около 931 года до н. э., когда его компоненты — Израиль и Иудея — внезапно разделились и пошли своими путями.

Только вот на самом деле ничего из этого не происходило. Многие ученые-библеисты уверены, что никакого «единого царства» не было. Все это было фантазией, утверждают они, которую израильтяне выдумали спустя столетия, дабы утешить себя в той ужасной ситуации, в которой они тогда находились. Археологам определенно оказалось сложно отыскать великие строительные проекты, которые, как утверждается в Библии, брались осуществлять Давид и Соломон, и дебаты по этому поводу стали опасно ожесточенными. При нормальном положении вещей даже самые преданные археологии ученые задремали бы на семинарах, посвященных хронологии древних сосудов для хранения. Но когда один археолог в 1990-х годах высказал предположение, что горшки, обычно датируемые X веком до н. э., на самом деле были изготовлены в IX столетии до н. э., это означало, что монументальные здания, которые прежде связывались с Соломоном и X веком до н. э., должно быть, также следует датировать временем на сотню лет позже. А это, в свою очередь, означало, что царство Соломона было бедным и ничем не выдающимся и что данные повествования еврейской Библии неверны, то он спровоцировал этим такой гнев, что ему даже пришлось нанять телохранителя.

Все это — вопрос очень запутанный. Поскольку у меня нет телохранителя, то я постараюсь побыстрее разделаться с ним. Мне представляется, что данное повествование из Библии, равно как и китайские традиционные версии историй династий Ся и Шан, проанализированные в главе 4, возможно, содержали преувеличения, но вряд ли были вымыслом полностью. Свидетельства, найденные в других частях западного центра, также позволяют предположить, что к концу X века до н. э. происходило возрождение. В 926 году до н. э. Шешонк I — ливийский военачальник, захвативший египетский трон, — во главе войска прошел через Иудею (которая занимала южную часть нынешнего Израиля и Западный берег реки Иордан). По-видимому, он пытался восстановить прежнюю Египетскую империю. Он потерпел неудачу, но на севере пришла в движение еще более мощная сила. В 934 году до н. э., при царе Ашшурдане II, в Ассирии, после столетнего перерыва в течение темной эпохи, возобновилось ведение царских записей, дающих нам представление о бандитском государстве, по сравнению с которым государство Чжоу выглядит ангельским.

Ашшурдан хорошо понимал, что Ассирия восстанавливалась после темной эпохи. «Я вернул измученных людей Ассирии, которые покинули свои города и дома, из-за нужды и голода и ушли в другие земли, — писал он. — Я поселил их в городах и домах… и они проживают в мире» 5. Некоторым образом Ашшурдан был царем старого типа, который считал себя земным представителем бога Ашшура, покровителя Ассирии, — во многом так же, как считали цари Месопотамии на протяжении двух тысяч лет. Однако в темную эпоху Ашшур стал другим. Он стал сердитым богом — фактически очень сердитым, — поскольку, хотя он знал, что является верховным богом, большинство смертных людей не могли понять этого. Поэтому задачей Ашшурдана было заставить их это понять, превратив наш мир в охотничьи угодья Ашшура. А если эта охота сделает богатым Ашшурдана, — это тоже прекрасно.

В пределах центральной части Ассирии в распоряжении царя было немногочисленное чиновничество. Он также назначал губернаторов, которых называли «Сынами неба», и предоставлял им огромные поместья и рабочую силу. Такие практики относятся к дорогостоящей стратегии (и, вероятно, были хорошо знакомы любому правителю Международной эпохи). Однако источники реальной власти ассирийского царя были из разряда дешевой стратегии. Вместо того чтобы взимать налоги в Ассирии, дабы платить армии и обеспечивать Ашшуру возможность охотиться, царь рассчитывал на то, что Сыны неба предоставят ему войска, и за это их вознаграждал — как цари Чжоу подчиненных им владетелей — военной добычей, экзотическими подарками и предоставлением места в царских ритуалах. Сыны неба использовали такое положение дел, чтобы добиться права на тридцатилетний срок пребывания в должности, фактически превращая свои поместья в наследственные лены и выделенных им работников — в крепостных.

В точности как правители Чжоу, ассирийские цари были заложниками доброй воли своих вассалов, но, пока они побеждали в войнах, это не имело значения. Сыны неба предоставляли бóльшие армии, нежели вассальные правители Чжоу (согласно царским записям, число воинов составляло 50 тысяч пехоты в 870-х годах до н. э. и более 100 тысяч в 845 году до н. э. плюс тысячи колесниц), а относительно дорогостоящая царская бюрократия обеспечивала логистическую поддержку, необходимую для обеспечения питания и перемещения таких больших масс людей.

Неудивительно, что правители меньших и более слабых соседей Ассирии обычно предпочитали покупать защиту. Иначе их самих посадили бы на кол, а их города сожгли бы. Словом, предложение ассирийцев обычно было таким, от которого они не могли отказаться, в частности и потому, что Ассирия зачастую оставляла у власти покорных им местных царей, а не использовала стратегию Чжоу — замену их колонистами. Побежденные цари в этом случае могли даже в конце концов оказаться в выигрыше: если они предоставляли Ассирии войска для ее следующей войны, то могли получить долю от награбленного.

Впрочем, зависимые цари могли испытывать искушение отказаться от своих обязательств, и поэтому Ассирия стала уделять основное внимание священному террору. Те, кто подчинился, не должны были поклоняться Ашшуру, но должны были признавать, что Ашшур правит небесами, и сообщать своим богам, что надо делать. Из-за этого восстание становилось не только политическим событием, но и религиозным преступлением против Ашшура, не оставляя ассирийцам другого выбора, кроме как наказывать за него как можно более свирепо. Ассирийские цари украшали свои дворцы рельефами со сценами ужасной жестокости, а их веселье при перечислении массовых казней быстро стало умопомрачительным. Возьмем, к примеру, запись Ашшурнасирпала II о наказании, которому он подверг восставших около 870 года до н. э.