Андрей Юрганов - Категории русской средневековой культуры

Время и место не существуют отдельно, а тысячами невидимых нитей соединяются в одно целое, образуя то, что можно, наверно, определить таким словом, как Судьба. Судьбы нет вне человеческого разума. Рок способен парализовать существование. Судьба же — осмысленное существование, в котором время осознается в определенном жизненном пространстве. Завершение настоящего и само будущее в христианском сознании нередко связывалось с судьбой определенного места. Осознание своей земли как богоизбранной, например, у русских средневековых людей, выявляло факт неизбранности других земель, их, так сказать, нечистоту...

Идея конца света, Второго Пришествия и Страшного Суда играла особую роль в становлении христианского сознания Киевской Руси. Ведь именно Страшным Судом пугал Философ князя Владимира Святославича, решавшего, принять святое крещение или нет. Царь Болгарский, по преданию, обратился к христианству, потрясенный картиной Страшного Суда. Вечность и время, бренное и нетленное притягивали к себе мысль человека [601].

Помимо известных книг Священного Писания, проникнутых пророческим духом и предсказаниями конца света, на Руси были известны и пользовались не меньшей популярностью эсхатологические апокрифы, одним из которых было так называемое «Откровение», приписываемое Мефодию Патарскому, в котором прямо говорилось о кончине мира по истечении семи тысяч лет.

Нестору-летописцу было известно «Слово о царствии язык в последния времена и сказание от перваго человека до скончания» (таково подлинное название «Откровения»).

Мефодий Патарский (III-IV вв.) — священномученик, епископ города Патара в Ликии (Малая Азия) и Олимпа Ликийского.

Известен своей борьбой с язычниками и еретиками. Автор следующих дошедших в целом виде произведений: «О свободе воли, против валентиан», «О воскресении», «Пир десяти дев». Сохранились также отрывки его трудов, фрагменты проповедей. «Слово» (или еще его называют «Откровение») — переводное византийское сочинение неизвестного автора, которое датируется одними исследователями IV в., другими — VII в. «Откровение» Мефодия Патарского — эсхатологическое произведение, рассказывающее об истории мира от Адама до Второго Пришествия. История разбита на периоды, по тысячелетиям. Главная страница этой истории — то, что произойдет в седьмом тысячелетии, последнем. Канва произведения — борьба израильтян с измаильтянами. Гедеону удается разгромить измаильтян, которые бегут в Етривскую пустыню. Место это — особое, в пустыне измаильтяне находятся вплоть до седьмого тысячелетия, по наступлении которого они выйдут оттуда и поработят многие народы. Наступит время беззакония. Однако греческий царь одолеет их. И наступит время благоденствия. Но именно в это — последнее время — человечеству придется испытать новые потрясения. Согласно преданию, еще Александр Македонский «затворил» нечистые народы в горах — они выйдут и покорят весь мир. Чтобы спасти человечество, Бог напустит на захватчиков своего архистратига — архангела Михаила, который уничтожит эти народы. И вот настрадавшееся человечество пройдет через последнее испытание — родится антихрист. Борьба добра со злом войдет в заключительную фазу. Затем последует Второе Пришествие Христа и Страшный Суд. — См.: Истрин В. Откровение Мефодия Патарского и апокрифические видения Даниила в византийской и славяно-русской литературах: Исследования и тексты. М., 1897; Alexander P.J. The Bizantine Apocalyptyc Tradition / Edited by Dorothy de F. Abrahamse. Berkeley; Los Angeles; London; University of California Press, 1985.

В нашествиях безбожных половцев на Русь, грабивших монастыри, видели те народы, часть которых была «затворена» Александром Македонским в горах. Эти народы, писал Нестор-летописец, используя «Откровение» Мефодия Патарского, едят «скверну всяку, комары и мухы, коткы, змие, и мертвець не погребаху, но ядяху и женьскыя изворогы и скоты вся нечистыя» [602]. Бог повелел их загнать в «полунощные страны в горы высокия» до той поры, пока не наступят последние времена. Летописец не писал о том, что эти народы вот-вот спустятся с гор и наступит главное событие истории человечества. Но об этом событии уже думают древнерусские люди, оно вошло в систему ценностных ориентаций и волнует своей предопределенностью.

«Откровение» Мефодия Патарского на каждом этапе развития общества, от древности к Новому времени, играло большую роль в поисках и осознании провиденциального смысла истории. К этому произведению мы еще вернемся... А пока обратимся к летописанию Древней Руси, которое в наибольшей степени помогает уяснить тогдашнее понимание времени и пространства.

Важно знать, какими были настоящая логика летописца, настоящее его отношение к жизни, восприятие им истории и способы отображения этого самого происходящего настоящего. Исследования в этой области показывают, что для летописца Священная история — вневременная и постоянно заново переживаемая в реальных, «сегодняшних» событиях ценность. Событие существенно для летописца постольку, поскольку, оно являлось со-Бытием [603]. А потому — прямое и опосредованное цитирование Библии — нормальный и единственно приемлемый путь описания происходящего. Летописец обращался к библейской вечности, чтобы в событиях Священного Писания найти что-то, что объяснило бы происходящее настоящее. Священное Писание — вечный семантический фонд, в котором можно найти готовые образы для осмысления своего собственного жизненного опыта. При помощи этого опыта заново переживалась библейская история и ее события, которые считались подлинной реальностью...

Древнерусское летописание, и прежде всего Повесть временных лет, содержит в себе главную идею, которая связывает тексты, создает монолит, в котором нет случайных элементов. И.Н. Данилевский впервые высказал мысль, что «идея, которая придает летописи цельность и стройность, должна так или иначе присутствовать в каждом фрагменте, составляющем ее мозаичное полотно» [604]. Что же это за идея? Само название « Се повести времяньных лет, откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Руская земля стала есть» отчасти дает ответ на этот непростой вопрос. Еще А.А. Шахматов обратил внимание на то, что Начальный свод, предшествовавший Повести временных лет, именовался так: «Временьник, иже нарицаеться Летописание русьскых кънязь и земля Русьскыя, и како избьра Бог страну нашю на последьнее время, и града почаша бывати по местом, преже Новъгородьская волость и по томь Кыевьская, и о статии Кыева, како въименовася Кыев» [605]. Последнее время — «день Господень», день Страшного Суда. Богоизбранность Русской земли («како избьра Бог страну нашю»), как считает И.Н. Данилевский, существенно отличается от ветхозаветного понятия, обозначаемого тем же словом, ибо в данном случае подразумевается история христианского просвещения Руси. Одновременно этот момент воспринимался и как начало подготовки к концу света. Особым был год 6537-й от Сотворения мира, о расчете которого идет речь в Геннадиевской Библии. Трудно сказать, какая именно эра от Сотворения мира имелась в виду. Если дата в расчете Геннадиевской Библии дана по аннианской эре, насчитывающей 5500 лет от Сотворения мира до Рождества Христова, то можно, считает И.Н. Данилевский, вернуться к одному важному наблюдению А.А. Шахматова, обнаружившему в тексте Повести временных лет в статьях 6544-6545 гг. какой-то серьезный рубеж. Сопоставление дат основания Киевской митрополии (1036-1039), строительства Софии Киевской (1036-1037), произнесения «Слова о Законе и Благодати» (1038), помещения в Повести временных лет похвалы Ярославу Владимировичу (1037) и года, рассчитанного в послесловии Геннадиевской Библии, наводит на размышление, что их приблизительное совпадение во времени не случайно.