Елена Хаецкая - С точки зрения Карфагена: Финикийцы и Карфаген

Ситуация же выглядит совсем иначе: Хирам Великий не стал бы поднимать военный флот и отправляться лично к берегам Ливии, не возникни прямой угрозы власти Тира и не знай он о таковой достоверно. Значит, имел место бунт против устоявшихся правил и традиций.

Во-вторых, подобный мятеж в отдаленной колонии мог произойти лишь в одном случае: за период с 1100 по 950-940 годы до н.э. Утика становится самодостаточным государственным образованием, то есть способна полностью снабжать себя продовольствием, обеспечивать безопасность в ближайшем радиусе и вести самостоятельную торговлю в западном Средиземноморье. Больше того, население успешно справляется со всеми перечисленными задачами, а значит растет не только количественно, но и качественно.

Спрашивается — зачем делиться прибылью с отдаленным Тиром? Почему это мы должны отдавать десятую часть дохода какому-то там царю Хираму?

Начался постепенный отрыв африканской колонии от метрополии. Всего за полтора столетия Утика развилась настолько, что решила сбросить опеку, однако не рассчитала силы и на время вынуждена была покориться обстоятельствам. Испытали удачу, проверили метрополию на прочность, отделались легким испугом. Время еще не пришло.

Над самой же Финикией сгущались тучи, и гроза разразилась всего через два столетия.

Описанное выше вторжение Тиглатпаласара I в Финикию можно было бы считать прискорбным, но вовсе не фатальным инцидентом — поход ассирийцев 1111 года до н.э. не являлся полноценным «завоеванием», это был единичный грабительский набег: пришли, малость повоевали, потребовали дань, отдохнули на море, вернулись обратно. Тем более, что после смерти Тиглатпаласара Ассирия не сумела закрепить успех, сцепилась с арамейскими кочевниками, откатилась на свои исконные земли и перешла к глухой обороне, на долгое время выпав из глобальной политики Передней Азии.

Но, как и было сказано, однажды ассирийцы вернулись, и тут крепко досталось всем и каждому, включая Финикию. Те самые «большие парни с большими амбициями» взялись за возведение первой классической империи к западу от Китая, где, если верить легенде о Хуан-Ди, этому искусству научились во времена, когда предки ассирийцев еще сидели на деревьях, кидаясь друг во друга финиками.

В IX веке до н.э. царь Ашшурнацирапал II, разобравшись с арамеями и вавилонянами, обратил орлиный взор на запад. К побережью Средиземного моря его армия прибыла в 868 году, не встретив ни малейшего сопротивления: финикийские города, понимая, что в случае большой войны не избежать крупных безвозвратных потерь, выплатили разовую дань, пускай и в колоссальных объемах.

Встречать царя отправилась представительная депутация из богатых купцов, за которыми тянулись влекомые быками телеги, доверху набитые сокровищами: слитками драгоценных металлов, пурпурными тканями, посудой, эбеновым и красным деревом, слоновой костью — то есть всем тем, что в суровой Ассирии было очевидным дефицитом, а для финикийцев лишь товаром, доставляемым в Тир, Сидон, Библ и Арвад со всех концов «морской империи».

Закончилась церемония верноподданническим целованием стоп добрейшего и сиятельнейшего государя, признаниями в вечной любви и верности, а равно всем тем, что полагается в таких случаях по восточному этикету.

Растроганный роскошным приемом и богатыми подарками Ашшурнацирапал всемилостивейше повелеть соизволил местных старейшин за бороды не таскать, девок не портить и стараться вести себя прилично, насколько это вообще возможно для крайне свирепого ассирийского войска. Попутно распорядился нарубить кедров — он как раз собирался строить дворец в Нимруде (Кальху), новой столице Ассирии.

«Пожалуйста, ваше величество, заберите ваши кедры!» — ответили старейшины, а про себя подумали что-то наподобие «Забирай и проваливай побыстрее, побери тебя Баал-Зебуб! Весь бизнес насмарку!».

Ашшурнацирапал пускай и слыл жестоким правителем, был знаком с правилами вежливости и по окончании строительства в Нимруде пригласил на грандиозный банкет по этому случаю делегации Тира и Сидона — в качестве благодарности. Финикийцам, однако, было не до празднеств: они осознали, что один набег еще может выглядеть случайностью, а вот два — это уже система. Значит, будет третий и четвертый, а в итоге ассирийцы прочно обоснуются на побережье и введут свое правление: Ашшурнацирапал сделал к этому первый шаг, построив ассирийскую крепость на реке Оронт в Сирии, то есть буквально под боком Финикии — ему требовался контроль за торговыми путями от Междуречья к Средиземному морю.

Дошло до того, что всего пятнадцать лет спустя, в 853 году до н.э. несколько финикийских городов (Арвад, Усаны и Арка) вступают в вооруженную коалицию против Ассирии и участвуют в битве при Каркаре, остановившей продвижение армии царя Саламнасара III на юг. В одном строю сражались сирийцы, воины Израильского царства, жители Хамата, финикийцы и аммонитяне; даже египетский фараон, обеспокоенный расширением Ассирии, прислал свой отряд.

Напомним, что Передняя Азия тогда была (да и сейчас остается) редкостным змеюшником, где все друг друга искренне ненавидели и старались подсидеть, но перед лицом общей опасности вынуждены были на время объединиться.

Саламнасар приписал победу себе, но объективно сражение закончилось вничью — ассирийцы не были разгромлены наголову, при этом наступать дальше не могли и несолоно хлебавши отправились домой, так и не достигнув главной цели — Дамаска, как ведущего центра сопротивления. Заметим, что царь громко объявил о потерях коалиции (14 тысяч человек), скромно умолчав об утратах в своей армии — значит, они были существенны.

Окончательно звезда свободной Финикии закатилась в VIII веке до н.э., когда Тиглатпаласар III (745-727 гг. до н.э.) практически завершил строительство Ассирийской империи, последовательно разгромив халдеев, эламитов, Мидию, Урарту и Дамасское царство. Настала очередь Финикии и Израиля. Профессиональное ассирийское войско (комплектование по принципу ополчения было отменено, заместившись системой рекрутинга) вломилось в Левант и Палестину как кабан в камыши, уничтожая любые очаги сопротивления на своем пути.