Михаил Попов - ЛЕКЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Как постичь глубину знаний? Можно ли в эту самую глубину сразу нырнуть? Или начинать надо с мелководья? Есть предложение начать путь к сложному с самого простого, с самого пустого, но зато уж познать его до конца. А то нас всю жизнь запугивали с того момента, как мы стали студентами, что истина и движение к ней — это бесконечность и что если ты устремишься к абсолютной истине, то, конечно, ты будешь к ней двигаться, потому что жизнь и материя познаваемы, но никогда полностью все не познаешь, как бы ты ни изучал, как бы ты ни исследовал, потому что добытая истина относительна, то есть в ней есть абсолютная истина, но в какой-то степени и т. д.

Я хочу порекомендовать и сам пользуюсь методом обратного движения, опираясь на то, что человечество в процессе познания уже отобрало и отточило категории, и если мы теперь возьмем самую простую категорию, то про нее как раз можно знать все, то есть применительно к ней можно получить абсолютную истину. Только для этого нам надо взять самую простую категорию.

Какая самая простая категория в диалектике? Человечество в ходе своего развития, в том числе и философского развития, выработало эти самые простые категории. По сути дела их две. Одна — для выражения того, что есть, а другая — для выражения его отсутствия или, другими словами, для выражения того, чего нет. При этом первая, если взять ее как самую абстрактную, не говорит о том, что конкретно есть, умалчивает, потому что тогда это уже будет не простое абстрактное бытие, а конкретное бытие, например, бытие человека, бытие книги, бытие дипломной работы, бытие оценки в зачетке и т. д. А отсутствие бытия может быть очень хорошее, если оно конкретное — отсутствие болезни, смерти, еще какой-нибудь напасти и т. д. А может быть ничто, которое нас очень опечалит: нет денег, нет здоровья и т. д.

Но мы хотим начать так, чтобы сразу получить абсолютную истину, хотя бы не самую глубокую. Ну, хотя бы о чем-то можно узнать абсолютное? Вы уже пять лет учитесь, и всё говорят, что знание у вас еще неполное. И даже если в будущем будете защищать кандидатскую, докторскую диссертацию, все равно будете не знать, дескать, изучаемое с абсолютной полнотой. В нетерпении так и хочется спросить, а в этом болоте когда-нибудь можно будет встать на абсолютно сухой остров, чтобы можно было твердо ногу поставить и сказать: я знаю? Я вот вам обещаю сейчас сразу сказать, про что мы знаем все и полностью. Вот первая, самая простая категория диалектики — чистое бытие . Что мы про нее знаем? Про чистое бытие что мы знаем? Что оно есть. Спасибо. Но сколько бы я ни надрывался, я больше, чем вы сказали, ничего про эту категорию сказать не смогу, потому что этим исчерпывается ее содержание и нечего сказать о ней еще как о таковой. Только мы хотели с вами осознать внутреннее самодвижение содержания вот этой категории, а нет там никакого другого содержания. Все, что в ней есть, уже выражено.

Считается, что если вам задали вопрос, надо как можно подробнее изложить содержание. Но кто захочет подробнее изложить про чистое бытие, поскольку оно чистое бытие, первая категория, самая простая, ничего, кроме того, что оно есть, сказать не сможет. Нет ее проще, есть и все, что еще можно про чистое бытие сказать? Про него уже сказано, всё сказали. А Пармениду, древнегреческому философу, бытие так понравилось, что он решил вообще этим ограничиться и свою философию построил на положении о том, что есть только бытие, а небытия вовсе нет.

Я думаю, что если усвоить смысл чистого бытия, уже все экзамены для вас не проблема. Что вы об этом знаете, если вы, вроде, ничего не знаете? Что вы скажете? — «Я знаю, что оно есть!» А еще что вы знаете? «А мы не договаривались отвечать на два вопроса, только на один».

Но и Парменида можно покритиковать. Вот он сказал, что есть только бытие, небытия вовсе нет, а раз он сказал вовсе нет , его схватили за руку такие философы, как Гераклит, ну, и дальше уже не отпускали такие, как Аристотель, Платон и Гегель. Сказал, что бытия вовсе нет? Что значит нет? Вы вдумайтесь, что вы говорите. Бытие есть и больше нечего сказать об этой категории. Не то, что я больше не знаю. Это можно субъективно представить, что, дескать, я глупый, темный, неразвитый, мало изучал. Вот вы можете еще чтонибудь сказать? Не можете. И выходит, что если не можете — значит, вы слабенький человек. А если больше нечего сказать об этом как о таковом? Что еще говорить? Что не ясно? Вы же все сказали, и никаких больше не может быть претензий. И больше нечего сказать об этой категории.

Я обращаю ваше внимание, что мы хотя бы одну абсолютную истину настоящую нашли. Это абсолютная истина — то, что чистое бытие есть? Правда, чего-то вот лица грустные, обещали абсолютную истину, а она тут вот, оказывается, какая. Но это, кстати, не так мало. Подумайте сами, есть у вас деньги или нет у вас денег? Это существенно. Есть у вас жилье или нет? Если нет жилья — бомж. Есть война или нет? Существенно или нет? Правда, есть журналисты, которые сообщают, что сейчас идет информационная война. Они с информационными винтовками и информационными танками нападают на информационные самолеты, бросают информационные бомбы и запускают журналистские утки. Но слово «война» в данном случае употребляется как метафора, потому что эти журналисты не знают, что такое война. Кто-нибудь может сказать, что такое война? Но я могу сказать, что такое война. И мы вообще будем стараться использовать серьезные категории в истории, надо давать им определения, иначе получается разговор на уровне, дескать, ты ж понимаешь, о чем я говорю — понимаю. Это все равно, что ты меня уважаешь, я тебя уважаю, мы оба — уважаемые люди. Не могут выразить мысль в понятиях, а понять — значит выразить в понятиях. Так вот война по своему понятию — это вооруженная борьба классов, наций и государств. Вооруженная борьба, а если мы просто деремся или дерутся вооруженные люди, два или три, или бандиты, это не подходит под понятие войны. Если имеет место вооруженная борьба классов, тогда это гражданская война, если наций, то это национальные войны. Наиболее типичными войнами являются войны государств. Но это сейчас не является предметом нашего рассмотрения, это так, по ходу дела.

Вопрос о бытии очень важен. И первое, что должен сделать историк, когда он изучает историю, выяснить, был этот факт или не был, потому что на сегодня этого факта нет. Мы уже говорили, что изучает история. С виду то, чего нет. А те, кто изучает то, что есть, среди философов называются онтологами. Онтология — это наука о бытии.

Но вопрос-то не в том, что какого-то факта сейчас нет, вопрос в том, был ли он когда-нибудь или нет? Если он когда-нибудь был, значит, он был бытием. Вот в чем вопрос. Если никогда не было этого факта, то он и не факт, то есть это кто-то придумал, это выдумка. И вы знаете, что в исторической науке всяких сказок предостаточно. Вот я слушал однажды в Доме политпросвещения выступление родственника известного революционера Антонова-Овсеенко. «У меня, — говорит, — такой метод: факты, аргументы, рассказы, анекдоты» — и такое понес… Смысл его выступления примерно был таков, что Сталин был агентом царской охранки и, чтобы его не распознали, он активно участвовал в революционном движении, по тюрьмам сидел, в ссылку его посылали, потом он на VI съезде РСДРП(б) сделал доклад о вооруженном восстании, вошел в военно-революционный центр, военно-революционный комитет, потом он был наркомом национальности и одновременно Рабкрин возглавлял, участвовал в гражданской войне, в том числе под Царицыным, после чего город назвали Сталинградом, затем участвовал в восстановлении народного хозяйства, с 1922 года стал генеральным секретарем партии, руководил разгромом немецкого фашизма, созданием ядерного оружия и ракетного щита. Но Антонов-Овсеенко все равно распознал, что он это делал для того, чтобы никто не догадался, что Сталин был агентом царской охранки. И это доказательство бытия?