Михаил Попов - ЛЕКЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Сказанное относится к партии в целом. А если мы берем Центральный комитет, куда входили вожди партии или ленинская гвардия, как иногда говорят? А кого ленинской гвардией называют? Зиновьева, который вместе с Лениным был в Разливе, а потом вместе с Каменевым выступил против вооруженного восстания? Каменева? Именно Каменев и Зиновьев выступали против вооруженного восстания, но они же входили в Центральный Комитет партии большевиков. А Лев Давидович Троцкий, разве он не входил в Центральный Комитет партии большевиков, хотя он большевиком стал в одночасье? Приехал из Америки в 17-ом году, вместе с межрайонцами вступил в большевистскую партию — и сразу в руководство. И сейчас такое происходит. Так что такие ситуации у нас бывают, тогда были, никакие партии от этого не свободны, и это было неизбежно тогда, видимо неизбежно и сейчас. Надо укрепить руководство — укрепили Троцким, можно сказать, пополнили ленинскую гвардию создателем антипартийного августовского блока. Ленин не зря его в свое время называл иудушкой, с которым большевики боролись, после того, как они уже почти не боролись с меньшевиками, они боролись как раз с антипартийным блоком Троцкого. Небольшевизм Троцкого Ленин отмечал и в одном из своих последних писем к съезду партии. А вроде бы гвардия. В этой гвардии были люди, которые в те или иные моменты, а в известные моменты достаточно систематически, выступали против того, что было генеральной линией партии, будучи в ее Центральном Комитете.

И, наконец, берем генерального секретаря Центрального Комитета партии. Мы сейчас говорим о Сталине, но со всеми индивидуальными особенностями любой генеральный секретарь, какой бы он ни был и о какой бы партии ни шла речь, обязательно является носителем не только позитивных, но и негативных моментов. Нет таких партий, нет таких центральных комитетов и нет таких генеральных секретарей, в целом позитивных, у которых бы не присутствовали бы какие-то негативные моменты. Поэтому, если мы хотим с этой точки зрения взять Сталина как представителя и активного проводника генеральной линии партии, той авангардной функции, которую партия выполняла по отношению к классу, осуществляющему свою диктатуру, а диктатура господствующего класса, между прочим, — это сущность государства, то с диалектической точки зрения мы должны признать, что трудящиеся нашей страны пришли к правильному выводу, что Сталин в целом — позитивная фигура. Но это вовсе не исключает анализа тех негативных моментов, которые могут быть отнесены непосредственно к нему как генеральному секретарю Центрального Комитета партии.

Я уже один крупный негативный момент называл в отношении Советов, ведь товарищ Сталин не заметил, как Советы перестали быть Советами в смысле их определения как органов, избираемых трудовыми коллективами по фабрикам и заводам, а не по территориальным округам. Но далеко не один Сталин этого не заметил. Вот я и про себя могу сказать, оценивая этот недостаток с теоретической и политической точки зрения как очень большой, что несмотря на то, что я Полное собрание сочинений В. И.Ленина целиком прочитал, определяющей характеристики Советов как органов, избираемых по фабрикам и заводам, тоже не заметил и к правильному пониманию Советов как организационной формы диктатуры пролетариата пришел благодаря профессору А. А.Сергееву, профессору В. Я.Ельмееву и профессору В. Г.Долгову. Это подтверждает, что известное еще не есть оттого познанное, меньше всего люди обдумывают известное. Точно так же, как отмечал Гегель, изучение истории, казалось бы, должно было людей научить тому, как правильно следует действовать, но история больше всего учит тому, что из истории ничему не учатся, уроки не извлекаются.

Итак, мы пришли к выводу, что Сталин как исторический деятель есть фигура положительная, позитивная, хотя в его деятельности есть, конечно, и негативные моменты. Я бы как негативные отметил следующие. Карл Маркс, как известно, доказал в своем «Капитале», что закон стоимости есть основной закон капитализма. Тот, кто диалектику непосредственно по Гегелю не изучал, не знает, что это такое, он думает, что это — главный. Неправильно. Главный закон капитализма — закон прибавочной стоимости, а основной — это тот, который лежит в основе, на основе которого развивается капитализм и возникает его главный закон как закон движения капиталистического производства. Диалектическое определение капитализма — это не такое, что капитализм есть общество эксплуатации собственниками средств производства наемных рабочих, хотя это безусловно так и есть. Определение капитализма диалектическое такое: это товарное хозяйство на том этапе его развития, когда и рабочая сила становится товаром, это всеобщее товарное хозяйство, в котором, даже если все продается и покупается по стоимости, на основе закона стоимости неизбежно возникает и развивается капиталистическая эксплуатация. Тот, кто эту диалектику понимает, никогда бы не сказал, что закон стоимости может быть законом социализма. У Сталина же, увы, в прекрасной в целом работе «Экономические проблемы социализма в СССР» записано, что закон стоимости является законом социализма. Ну, как может основной закон капитализма быть законом социализма! Возможно, это результат того, что Сталин изучал диалектику не по первоисточнику. Сталин изучал диалектику, но не по Гегелю, то есть по Марксу, по Ленину и т. д. и вообще это не вина, а беда партии. В письме к съезду партии Ленин отмечал, например, что один из самых способных членов Центрального Комитета Бухарин, который ходит в любимцах партии, законно считается теоретиком партии, но никогда не учился и никогда не понимал вполне диалектики, поэтому его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским. То есть партия находилась в таком состоянии при Ленине, что тот человек, который никогда не изучал диалектики и теоретические воззрения которого с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, был любимцем партии и считался теоретиком партии. Вот и у Сталина вы можете прочитать в «Экономических проблемах социализма в СССР», что средства производства — не товары, что правильно, а предметы потребления — товары, что неверно. Ведь товар — это продукт, производимый для обмена, и если государство производит товар и обменивается с работниками, то что могут дать работники в обмен? Те денежные знаки, которые им выдали в виде зарплаты, через магазин от них снова перешли государству. А какой товар государству дали работники? Они могут дать только рабочую силу.

Но товарное хозяйство на том этапе развития, когда рабочая сила становится товаром, называется капитализмом. Поэтому с виду неожиданное пришествие капитализма в СССР с этой точки зрения имеет не только политический и экономический, но и теоретический аспект. Если у нас такие марксисты преобладали, которые не по Гегелю учили диалектику, удивляться, что мы пришли к такой ситуации, не приходится.