Михаил Попов - ЛЕКЦИИ ПО ФИЛОСОФИИ ИСТОРИИ

Чтобы закрепить сказанное, зададимся следующим вопросом. Социализм — это классовое общество или бесклассовое общество? Раз это первая фаза бесклассового общества, то социализм — это бесклассовое общество, в котором классы полностью еще не уничтожены, нельзя сказать, что этот процесс не идет, он идет, и уже уничтожены антагонистические классы, но пока полностью деление на классы не уничтожено. А как тогда сказать про социализм, чтобы это не противоречило пониманию социализма как коммунизма? Это могут сделать люди, которые изучали «Науку логики» Гегеля. Ленин, например, читал и конспектировал. В 29 томе полного собрания его сочинений опубликован конспект «Науки логики» Гегеля, и не случайно высказывания В. И.Ленина являются очень точными и логически выверенными. Вы можете открыть работу Ленина «Великий почин», в которой дается определение классов и определение диктатуры пролетариата, и в этой работе прочитать, что социализм есть уничтожение классов. То есть либо социализм уничтожит деление общества на классы, либо деление общества на классы уничтожит социализм. В этой формуле, в этом высказывании верно выражено противоречие социализма, чего нет в ошибочной формуле, что социализм есть будто бы классовое общество. В этой ошибочной формуле вместо уничтожения классов содержится ликвидация социализма, уничтожение, потому что как фаза бесклассового общества социализм есть бесклассовое общество, а в рассматриваемой ошибочной формуле слева стоит социализм, а справа то, к чему его толкают — к классовому обществу. В самом социализме как его момент содержится его уничтожение, потому что если социализм есть уничтожение классов, то развитие деления на классы есть уничтожение социализма — капитализм. Он пришел в Россию при помощи тех, кто повторял, что социализм — классовое общество, вот мы классовое общество и получили.

То же самое бывает и с более конкретными событиями. Вот, например, референдум 17 марта 1991 года. Многие говорят, что люди проголосовали 17 марта 1991 года за Советский Союз. А какой был вопрос на референдуме? Такой: Вы за обновленный Союз Советских Социалистических Республик как Союз суверенных государств? А что значит превратить Советский Союз в союз суверенных государств? Уничтожить Советский Союз. В вопросе слева — Советский союз, а справа то, во что его хотели превратить те, кто формулировал вопрос, — Союз суверенных государств. Вот теперь у нас на постсоветском пространстве и есть союз суверенных государств. Казахстан суверенный, Украина суверенная, Россия суверенная… Когда государства соединяются в единое целое, получается экономия, сотрудничество, кооперация, повышается эффект совокупной деятельности. А что получается от разделения, от раскола — разрушение, резкое снижение результатов социально-экономической деятельности. Мы все это знаем, все это на себе прочувствовали, у нас падение производства произошло в два раза.

Надо сказать, люди весьма часто невнимательны к понятиям, к движению мысли, соответственно, они невнимательны и при голосовании, что и используют всякие политические проходимцы. Вот, например, конституция, которая сейчас действует, ее принимали или нет? Был референдум. Разве на нем был поставлен вопрос о том, за какой из имеющихся проектов вы голосуете? Не было такого вопроса. Вопрос был о том, признаете ли Вы Конституцию Российской Федерации. А кто на этот вопрос ответит отрицательно? Никто. Но положительный ответ на этот вопрос вовсе не означает голосования за какой-либо из имеющихся проектов.

Это еще раз подтверждает то, о чем уже говорилось в связи с рассматриваемыми проблемами: диалектика учит, что известное еще не есть оттого познанное. Парадоксально, что самым непознанным оказывается то, с чем все постоянно имеют дело или в чем все участвуют. Возьмем, например, рублевую монету. Что на монете нарисовано? Какая картинка? На одной стороне герб, а на другой? Стоит цифра и что? Там вьюнок, сорнячок, а не снопы хлеба, которые являются символом богатства и благополучия. Ну, что есть, то есть. И не надо долго рассказывать, сколько у нас незасеянных земель, заболоченных, заросших кустарником и сорняками.

Так вот, возвращаясь к вопросу о принятии Конституции, смею вам доложить, поскольку я был членом Конституционного совещания, на этом Совещании были представлены пять проектов конституции. Один проект — это проект комиссии Верховного Совета, секретарем которой был Румянцев, а председателем Ельцин. Второй проект — проект Ельцина, который фигурирует сейчас в качестве ныне действующей Конституции. Был проект Слободкина, в разработке которого я тоже принимал участие. Был проект Собчака, ну и был проект Жириновского, который он раздавал всем участникам Конституционного совещания. По закону для принятия Конституции за ее проект должны были проголосовать не просто те, кто пришел. Сейчас у нас на выборах нет никаких ограничений, сейчас демократия, власть большинства, поэтому неважно придет большинство на выборы или нет. Вот если придет 5 человек на выборы, выборы состоятся или нет? Состоятся. Дескать, мы право большинству предоставили, а его дело — ходить или нет. Так вот, Конституция может считаться принятой лишь при условии, если за нее проголосовало более половины граждан, имеющих право голоса, а не более половины пришедших. Этого не было. Но это момент, связанный с организацией голосования, а сам-то вопрос какой был?

Не было вопроса о том, за какой проект вы голосуете, за тот или за этот, а было ведь пять проектов, и граждан не просили поставить птичку напротив того проекта, за который вы голосуете. И вот тот проект, который собрал бы не простое большинство, не просто больше, чем за любой другой проект, а большинство голосов граждан, имеющих право голоса в России, вот этот проект тогда стал бы Конституцией. А какой был вопрос на референдуме? Признаете ли Вы Конституцию Российской Федерации? Ну, если я не признаю Конституцию Российской Федерации, что со мной сделают? Тем более, что незадолго до этого велась стрельба из танковых орудий по законодательному органу России. Вот такой референдум…

История говорит о том, что если где-то совершается переворот и после этого проводится референдум, то побеждает всегда тот, кто совершил переворот, а не тот, кто стал его жертвой. То есть если одна группа перестреляла другую группу и потом проводит референдум, то она и выигрывает на этом референдуме. А в советское время не было вообще референдумов, потому что это на самом деле не тот инструмент, с помощью которого можно что-то всерьез решать. Кто формулирует вопрос, тот и выигрывает.

Итак, мы можем, конечно, слово событие применять вообще к любому историческому факту и явлению, но вот в точном, высоком смысле слова событие имеет место тогда, когда есть два явления, которые находятся в соотношении друг с другом как становление, чем всегда характеризуются действительно крупные исторические события. Война, например, в которой есть противники, и либо одни могут победить, либо другие. Есть одна сторона, есть другая и какая-то из сторон должна взять вверх в войне, так же, как и в революции.