Виктор Сутормин - Вокруг Кремля и Китай-Города

И гибкий ум Ивана Васильевича отыскал лазейку. Царь обратился к церковному собору с просьбой признать его брак недействительным, ибо невеста ввиду болезни своей не успела стать ему женой. Более того, Иван слёзно просил дать ему прощение на четвертый брак, объясняя его государственной необходимостью и невозможностью одному воспитывать детей.

Константин Маковский. Боярский свадебный пир в XVII веке, 1883

С детьми действительно было непросто – шестнадцатилетнего Ивана ещё можно было брать с собой на казни и даже пускать иногда попробовать свои силы, а вот тринадцатилетний Фёдор, коренастый карлик с маленькой головой и огромным носом, действительно нуждался в присмотре.

Церковь – в порядке исключения – разрешила царю обвенчаться, отлучив его на год от святого причастия в знак неодобрения (тот же церковный собор грозил анафемой каждому, кто дерзнёт вступить в четвёртый брак), но, как бы то ни было, Иван чувствовал себя счастливым. Кроме Марфы, сосватанной ему Малютой, в длинном ряду невест царю запомнилась ещё одна девушка – Анна Колтовская. Восемнадцатилетняя красавица чем-то напомнила Анастасию, его первую жену. Рядом с Анной к Ивану возвращалось ощущение, что он молод и любим.

Но слишком опытным царедворцем был Малюта Скуратов, чтобы допустить развитие подобной ситуации. Лимит царской милости всегда ограничен, и вся кремлёвская жизнь у подножия трона – не более чем борьба за «доступ к телу». Зная подозрительность царя и его непостоянство в сердечных привязанностях, хитрый Малюта отвёл царю полгодика на то, чтоб насладиться любовью с молодой женой, а потом провернул заранее подготовленную «спецоперацию».

Сначала он нашёл способ показать царю княжну Долгорукую и убедился, что царь в свои 42 года и при молодой жене не остался равнодушным к новым впечатлениям. Потом в подходящий момент Ивану напомнили, что к Анне Колтовской в своё время сватался князь Вяземский, вскоре после того попавший в скуратовские застенки и там казнённый. Этого было достаточно, чтобы царём овладела мысль: не наступит ли день, когда Анна пожелает отомстить ему за гибель жениха?

И потому вскоре пришёл другой день, когда царицу отвезли в Тихвинский монастырь и насильно постригли под именем инокини Дарии. Причём Ивану недостаточно было просто избавиться от вдруг опостылевшей жены: в тот же вечер бывшую супругу под присмотром вездесущего Малюты постригли в схимонахини. Её новое облачение представляло собой чёрную груботканую рясу с белым черепом на груди, что символизировало отказ от всех земных радостей и одиночество до последнего дня жизни. Дарию отвели в подземную келью и заперли там.

А интрига продолжала развиваться так, как было задумано, хотя дальнейшие события произошли несколькими месяцами позже. Разорвавший узы четвёртого брака Иван был готов изведать новые земные радости. При невозможности венчального обряда он ограничился тем, что вместе с княжной Долгорукой отстоял обедню и помолился, после чего царёвы слуги выкатили на улицы множество бочек с брагой и медовухой, и пошёл пир на всю Москву. Сам же Иван уехал с молодой красавицей в Александрову слободу…

Но лучше бы он ничего этого не делал.

Несмотря на юность княжны (а было ей лет пятнадцать), сластолюбивому царю не суждено было «сорвать цветок её невинности». Иван воспринял это как личное оскорбление: мало ли что там бывало у него в походах, но как смела эта девка взойти на царское ложе, коли до того девства своего не хранила?

Наутро Иван хмуро глядел из окна, как связанную по рукам и ногам Марию выносят из терема и кладут в сани. Жить ей оставалось недолго. Нахлёстывая коней, возница разогнался и на самом берегу озера спрыгнул с облучка, а кони помчались дальше по снежной целине, хрустя гнущимся под ними тонким ноябрьским льдом…

Однако Малюта Скуратов ничего этого уже не увидел. Беспредельно преданный своему господину, он выполнил даже тот приказ, который был, казалось бы, не в его интересах – расформировал опричное войско. Наиболее толковые из опричников получили новые назначения, остальные отправились служить в горячие точки, а слово «опричнина» запрещено было даже произносить под угрозой наказания кнутом. (Вообще это очень характерно для российской государственности – предавать забвению свои неблаговидные дела, «а кто старое помянет, тому глаз вон».)

Во главе войска, объединявшего бывших опричников и земских стрельцов, Иван и Малюта отправились в очередной поход на запад. Момент для завершения Ливонской войны был более чем удачный: недавняя кончина короля Сигизмунда выводила из игры Польшу и Литву, крымский хан годом раньше был наголову разбит в сражении при Молодях и угрозы более не представлял, оставалось разделаться со шведами – и свободный выход к Балтике обеспечен.

Но под стенами крепости Вассенштайн (ныне – эстонский город Пайде) Скуратова ждала смерть, столь же глупая, сколь и почётная. Заплечных дел мастер, не имевший опыта полководца, начал осаду крепости с артобстрела, вместо того чтобы начать с разведки. Тогда он узнал бы, что основная часть шведского гарнизона покинула замок для встречи обоза с боеприпасами и провизией, а за стенами осталось «всего 50 воинов, способных владеть оружием, да 500 простых мужиков, бежавших в замок». На пятый день канонады, изведя изрядное количество пороху и ядер, Малюта узнал наконец об истинном положении дел. Чтобы не выглядеть глупо в глазах своего повелителя, он решил устроить себе бенефис – геройски штурмовать крепость, не способную к серьёзной обороне. Шведам даже не предложили сложить оружие (а зачем – вдруг сдались бы?).

И вот 1 января 1573 года (скажем прямо – не самый удачный день для ратных подвигов) Скуратов во главе русского войска сквозь пролом в стене ворвался в крепость и устроил там резню. Понятно же – чем больше трупов, тем больше доблести. Сообразив, что пощады не будет, шведы отошли к Тюремной башне и, засев там, отстреливались до последнего заряда. К полудню крепость была взята, но бенефиса не получилось – Малюту вынесли из замка с пулей в животе.

С чем сравнить горе Ивана?.. Разве что с гневом Ахиллеса, узнавшего о гибели друга Патрокла. Царь действительно любил Скуратова – как человек с агрессивным характером способен обожать своего бойцового пса. «Тризна по Малюте» была ужасной: Иван приказал живьём зажарить всех пленных. Их было немного, поэтому казнили не торопясь – в день по одному немцу и шведу, для полноты картины прибавляя к ним знатных жителей городка. Когда всё было кончено, Иван покинул войско и, увозя с собой тело Скуратова, отбыл в Иосифо-Волоколамский монастырь. Там и упокоилось тело Скуратова, а суждено ли обрести покой душе его – кто знает?..