Лев Колодный - Москва в улицах и лицах. Книга первая. Центр

Перед гибелью Маяковский успел увидеть, как начали рыть землю метростроевцы:

Дыры метровые потом политы,

Чтоб ветра быстрей под землей полетел,

Из под покоев митрополитов

Сюда чтоб вылез метрополитен.

По Мясницкой в середине 80-х годов ХIX века пролегли рельсы конно-железной городской дороги, начавшей опутывать Москву стальной колеей с 1872 года. Спустя время, пара гнедых потащила за собой вагон с пассажирами. В конце века, в 1899 году, по тем же рельсам покатили трамваи из центра к вокзалам, окраинам. И тогда же московские инженеры начали предлагать городской Думе проекты подземных дорог, дублирующих под землей радиально-кольцевую планировку Москвы, в том числе один из ее главнейших радиусов — Мясницкий.

Этот радиус предусматривался планом, принятым в июне 1931 года, когда город испытывал жесточайший транспортный и жилищный кризис, вызванный сталинской коллективизацией и индустриализаций. Каждый год в Москве прибавлялись сотни тысяч жителей! В город устремились из охваченных голодом деревень крестьяне, ставшие рабочими новых заводов-гигантов.

Тогда и началось строительство первой очереди метро, линия которой прошла под Мясницкой. На трассе появились шахты, куда спускались не только профессиональные горняки, шахтеры. В забои устремились, как на фронт, добровольцы, молодые, полные энтузиазма комсомольцы, уверовавшие, что строят они не только метро, но и новую жизнь, коммунизм.

В те дни первое лицо Москвы Лазарь Каганович сказал второму лицу московской партийной организации Никите Хрущеву:

"Дела идут не очень-то хорошо. Поскольку у тебя есть опыт работы на шахтах, возьми-ка это дело в свои руки и наблюдай за строительством метро…"

Предложение Кагановича было разумным… Когда он рубил деревья, щепки, как говорится, так и летели, но силы и энергия его не иссякали. Он был столь же упорным, как преданным".

С тех пор Хрущев и Каганович стали рубить топорами вместе. Работа шла под лозунгами. Строительство считалось задачей политической. Сталин и его соратники хотели народу доказать реальность социализма, его преимущества над капитализмом, опровергнуть утверждения Запада, что партия подавляет индивидуальность, творчество. Поэтому станция "Мясницкая" строилась по проекту Николая Колли, станция "Красные ворота" по проекту Ивана Фомина, лидеров архитектуры того времени. Не пожалели мрамора и бронзы на отделку станций, представших пред изумленным миром некими дворцами социализма.

— Что ни станция, то дворец, что ни дворец, то по особенному оформленный. Но каждый из этих дворцов светит одним огнем, огнем идущего вперед, побеждающего социализма! — говорил на торжестве по случаю открытия движения поездов Лазарь Каганович, имя которого метрополитен носил много лет. Исключенный из партии соратник Сталина прожил без малого век и умер в год смерти социализма, 1991. Но построенное под его руководством метро вечно.

Каганович и Хрущев приняли стратегически важное решение, поддержали инженеров, которые хотели прокладывать метро не по-немецкому траншейному методу, а по-английскому — тоннельному, глубоко под землей. Так работать было значительно труднее, сталкиваясь в недрах с коварством подземной стихии, но этот способ давал городу не только станции, но и бомбоубежища, столь пригодившиеся спустя несколько лет…

Таким образом в начале, середине и конце Мясницкая получила три станции метро.

И на земле шла стройка. За фасадами Мясницкой, параллельно ей, между бульварами и Садовым кольцом, пробили широкий Новокировский проспект. По его сторонам поднялись новые дома. Главным фасадом на магистраль вышло здание Ле Корбюзье. Напротив него встали корпуса наркомата авиационной промышлености СССР. Их возвели, когда наркомом был Михаил Каганович, родной брат "железного наркома" Лазаря Кагановича. На склоне лет соратник Сталина помянул в мемуарах старшего брата, старого члена партии, обратившего его в коммунистическую веру. Но забыл сказать, что брата арестовали и расстреляли.

Кабинет заместителя наркома занял Александр Яковлев, конструктор истребителей. На Новокировский проспект зачастили с новыми идеями Андрей Туполев, Виктор Ильюшин, Артем Микоян, Семен Лавочкин, Николай Поликарпов, Владимир Петляков… За плечами каждого стояло свое конструкторское бюро. Их проекты под приглядом Сталина исполняли старые, такие как бывший "Дукс", и новые московские авиационные заводы. Москва превратилась в крупнейший в мире центр авиастроения, каким остается поныне. В доме наркомата рассматривались проекты новейших истребителей и бомбардировщиков. Их судьба окончательно решалась в Кремле, кабинете вождя, ставшего шефом авиации, развивавшейся стремительно в преддверии грядущей мировой войны. Для немцев зловещей неожиданностью оказались в небе штурмовики "ИЛы", скоростные истребители "ЯКи", "МиГи"…

(В это министерство принес я очерк о полете на ТУ-144, сверхзвуковом лайнере, летавшем со скоростью "три звука", 2500 километров в час. На нем слетал однажды за полчаса от Москвы до Саратова, поражаясь тишине и комфорту в стратосфере. Не хотели в министерстве публиковать очерк о самолете, на котором, как мне казалось, мы влетим в ХXI век. Там словно чуяли, что громадный ТУ-144 рухнет под Парижем во время демонстрационного полета, к ужасу людей, наблюдавших за его падением.)

Особым вниманием Кремля к авиации обьясняется строительство перед войной на улице Кирова, 35, здания Главного управления Войск противовоздушной обороны территории СССР, сокращенно ПВО. На его этажах оборудовали кабинеты генералов и офицеров Московской зоны ПВО, позднее переименованной в Московский фронт ПВО. Этот воздушный фронт защищал столицу. Москву перед началом Отечественной войны обороняли шестьсот новейших самолетов-истребителей и свыше тысячи зенитных орудий! В первый ночной налет, случившийся ровно месяц спустя после начала войны, на город ринулись 250 бомбардировщиков. Каждый десятый из них был сбит! То была первая победа Красной Армии, отмеченная приказом Сталина, наградившего летчиков и зенитчиков орденами. Небесный фронт столицы, в отличие от земного, прорвать не удалось, воздушное наступление на Москву провалилось. Столица не была разрушена с воздуха, как другие города Европы, хотя находилась в нескольких десятках километрах от передовой.

Здание ПВО повисло над детским садом, бывшим особняком Козьмы Солдатенкова… На этот "домик малый" спешили сбросить бомбы германские летчики, когда им удавалось прорваться к центру. Почему улица Кирова оказалась в зоне особого внимания бомбардировочной авиации? Не потому, что на ней почтамт и телефонная станция, не потому, что немцы знали адрес штаба войск ПВО. А потому что стремились разбомбить Ставку Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб!