Лев Колодный - Москва в улицах и лицах. Книга первая. Центр

Какое отношение к искусству имел генерал, который вел родословную не от князя Рюрика, а крестьянина Строганова, чьи потомки застроили Урал заводами, завоевали Сибирь, заслужив у царя высочайший титул "именитых людей"?

Этот род обессмертил себя в названии "строгановской школы". Так называют одно из основных направлений русской иконописи XVI-XVII веков. Промышленники-меценаты воздействовали на творческий процесс не только несметным богатством, но и тонким вкусом, умением поддержать истинный талант. Фамильная метка Строгановых на обратной стороне икон служит для искусствоведов знаком высшего качества.

"Строгановским временем" называют эпоху в истории Московского университета, когда его попечителем служил граф Сергей Строганов. Тогда засияли имена Буслаева, Грановского, Соловьева и других профессоров историков, филологов, которых он выдвинул на первый план, доверив кафедры, чтение лекций, ставших событием в жизни Москвы.

Имя рода носит, наконец, одно из лучших высших художественных училищ, которое даже в советские времена, официально именуемое художественно-промышленным, в скобках указывало — (б. Строгановское). Отныне это Художественно-промышленный университет имени С. Г. Строганова.

За что такая честь? Граф, по образованию инженер путей сообщения и офицер в одном лице. Диплом инженера защитил Николай I, кстати сказать, хорошо рисовавший. Став неожиданно для себя императором, он охотно поддержал графа-инженера, когда тот предложил открыть в Москве школу рисования. Граф разработал демократический устав этой художественной школы, первой в городе. Она начала набирать силу, создавать свои методы обучения, расширяться, получив со временем престижное здание на Рождественке, 11.

К бывшему дому Воронцова, где помещался музей и библиотека, в 1915 году, когда шла война, училище пристроило пятиэтажное здание мастерских. То было одно из первых в Москве железобетонных строений, с окнами от пола до потолка.

Спустя два года на императорское училище, как и на Российскую империю, обрушился удар страшной силы. Начались коммунистические преобразования. Училище переименовали во Вторые Государственные свободные художественные мастерские. Потом — в Высшие художественно-технические мастерские, они на новый советский манер назывались аббревиатурой Вхутемас. Затем возник Вхутеин, что значило — Высший художественно-технический институт. В результате всех этих перетрясок, эвакуации в годы войны художники лишились своих зданий на Рождественке и на Мясницкой.

Воссозданному в 1945 году Высшему художественно-промышленному училищу предоставили здание школы на Большой Спасской. В конечном итоге оно оказалось за пределами исторического центра, где на Волоколамском шоссе построили новые здания.

А на Рождественке открыл двери Московский архитектурный институт МАРХИ, отделив таким образом со школьной скамьи художников от зодчих, в прошлом обучавшихся первым делом рисовать. Из его стен вышло поколение архитекторов, претворявших в жизнь сталинский Генплан Москвы. Они построили лучшее в мире метро, улицу Горького, набережные, мосты, безжалостно ломая памятники древней столицы. Они же после войны возвели на московских окраинах коробки домов, похожих друг на друга как близнецы…

Назову только два имени, связанных с МАРХИ, профессоров Бориса Иофана и Михаила Посохина, оказавших в ХХ веке наибольшее воздействие на Москву. Первый построил громадный дом на набережной, нарисовал эскиз "Рабочего и кохозницы", создал объемно-пространственную композицию Московского университета на Воробьевых горах, реализованный другими. И чуть было не осуществил, чему помешала война, свой гениальный, но губительный для города проект Дворца Советов со статуей Ленина до небес.

Маленького доброжелательного улыбчивого мэтра я встречал много раз, когда он вместо сталинских планов и утопий реализовывал проекты типовых кварталов и Института физкультуры в Измайлове, мучительно вспоминая о не сбывшихся мечтах.

С Михаилом Посохиным, бывшим студентом и профессором МАРХИ, не успел написать задуманную книгу о Москве, но взял последнее интервью, появившееся, когда его лишили высшей власти. Читавший "Московскую правду" первый секретарь МГК Виктор Васильевич Гришин на берегу Черного моря, куда ему в дни отпуска газету каждый день отправляли самолетом, отреагировал резко:

— Он ничего больше не значит!

Но к тому времени Посохин-старший успел построить больше всех коллег, будучи дружен с премьером Косыгиным. Молодым при Сталине стал автором высотного дома на площади Восстания. При Хрущеве и Брежневе с ним связаны все уникальные большие проекты, начиная со Дворца съездов в Кремле, кончая Генштабом на Арбатской площади. Небоскреб бывшего Совета Экономической Взаимопощи — СЭВ, ныне мэрия Москвы, Олимпийский стадион, Хаммер-центр, Академия Генштаба на Юго-Западе — первым в списке авторов этих и других зданий стоит Посохин…

Еще один институт занимает бывшую усадьбу на четной стороне в доме 12, во владении, некогда принадлежавшем князю Андрею Петровичу Оболенскому. Будучи попечителем Московского университета, восстанавливал его после пожара 1812 года, строил новые здания.

Во второй половине ХIX века в доме живут профессора Консерватории, художник Верещагин, в нем помещалась клиника, родильный приют. В начале ХХ века до революции процветал ресторан "Берлин", после войны с Германией поменявший название на "Париж-Англия".

С этим домом последние десятилетия связана история Института востоковедения Академии наук. Его основали на базе Азиатского музея в Ленинграде в 1930 году, где служили российские знатоки Востока. Спустя 20 лет Институт перевели в Москву, разместив в здании Лазаревского института в Армянском переулке, где сложилась школа московских востоковедов. Отсюда Институт передислоцировали на Рождественку.

Среди академиков и профессоров, специалистов "тонкого дела", работавших в Институте востоковедения, есть ученый, которого знают не только специалисты. Это Евгений Максимович Примаков, академик, бывший член Политбюро, бывший шеф внешней разведки, министр иностранных дел и премьер России. Ему удалось предотвратить войну на Ближнем Востоке в 1998 году, когда армады американских самолетов и кораблей намеревались обрушить бомбы и ракеты на Багдад. Этот дипломатический триумф академика-министра будет изучаться историками всех стран.

Предполагают, что усадьбу на Рождественке построил для графа Иллариона Воронцова архитектор Карл Бланк, потомок саксонского кузнеца, приглашенного в Россию Петром I. И бесспорно, церковь Николы в Звонарях в стиле барокко в графской усадьбе принадлежит этому мастеру, считавшемуся в 60-е годы XVIII века главным архитектором Москвы. На монолитный прямоугольник, четверик, поставлен им восьмигранный барабан с завершающим куполом под фонарем, увенчанным главкой. Церковь завершена в 1781 году, пережила века относительно благополучно. Славилась чудотворной иконой Божьей Матери "Взыскания погибших".