Николай Бессонов - Суды над колдовством

Тщетными были и другие попытки создать себе алиби. Если женщина говорила, что дымоход в её доме узок даже для кошки, а значит, она не могла вылететь на шабаш, у судей был наготове убийственный аргумент демон, этот дивный искусник умеет моментально раздвигать кирпичи в печной трубе, а потом возвращать их на место. Сам же способ покинуть дом через дымоход впервые упомянут ещё в 1460 году Петрусом Мамором (Robbins, 1959 стр. 512).

Чем дольше шли суды, тем больше появлялось ценных подробностей. Крестьянка средних лет из Эйхштадта выдала слова заклинания:

Эта немецкая ведьма летала верхом на рогатине, натёртой магической мазью (любезный подарок дьявола). Сам даритель всегда садился впереди, а она сзади. Оседлав рогатину и взмыв в небеса, демон испускал из тела огненные струи, так что в полёте ей мало что удавалось увидеть (1958 стр. 153).

Колдуньи из Бамберга зашли ещё дальше в своей фантазии. По их словам, иногда три-четыре ведьмы, возглавляемые демоном, летели на иной жердине. Чаще, впрочем, они путешествовали парами, усевшись на палку, козла или лошадь (разумеется, под видом животных скрывался демон). Пунктом назначения был не только Блоксберг, по сию пору хорошо известный читающей публике. Бамбергские узницы назвали не менее десятка других мест, где устраивались дьявольские сборища (Lea, 1939 стр. 1168).

В наши дни царит справедливое мнение, что главным приспособлением для полётов считалась метла. Однако так было не всегда. Поначалу на роль транспортного средства с равным успехом претендовали палка, вилы, рогатина, ручная прялка и даже полотенце. Трактат 1450 года настаивал, что палка и горшочек с мазью выдастся каждой ведьме после того, как она поцелует Сатану (Robbins, 1959 стр. 511). Заклинание в те ранние времена будто бы звучало так. «Поехали, во имя дьявола, поехали (Lea, 1939 стр. 239)!» Судья Анри Боге, гроза ведьм и оборотней, выяснил, что одна колдунья летала «на белой скамье, которую помещала меж ног», — эта информация была оглашена в 1602 году (Robbins, 1959 стр. 511). А норвежская ведьма Карей Торсдаттер спустя полвека призналась, что в возрасте 26 лет поступила в услужение к Люциферу и летала на коте. Сообщницы её выбрали кочергу и телёнка (1958 стр. 361).

Естественно демонологи подробно разработали такую золотую жилу, как чёрт, обернувшийся животным. Под небесными всадницами оказывались конь, бык, собака, чёрный баран, змея и, конечно, козёл — бесспорный лидер по числу упоминаний (Lea, 1939 стр. 477, 478).

Любопытству следователей не было предела. Их заинтересовал даже вопрос о ранге демонов, позволяющих сесть на себя верхом.

Арест за колдовство крестьянки итальянском монастыре и подготовка казни возле стен обители.

Выяснилось, что в адской иерархии это мелкая сошка. Сатана ставит чертям низшего ранга посильную задачу: вовремя оповещать ведьм о времени шабаша, доставлять их по воздуху; а заодно шпионить за своими подопечными.

Последняя служба требует пояснения. Дело в том, что по воззрениям демонологов Сатана не может читать потаённых мыслей. Он не знает, до конца ли искренни женщины, поклявшиеся ему в верности. Одни преданы повелителю всем сердцем, другие повторили присягу неискренними устами. Вот почему Сатана на несколько лет приставляет к новым ведьмам демонов, называемых Мартинелли или Мартинети. В тесном общении соглядатай выведывает потаенные мысли и, если видит, что женщина колеблется, доносит об этом Князю Тьмы. Дьявол не терпит измены. Отступница попадает в пучину невзгод и вскоре, сломленная бедами, окончательно губит свою душу (Lea, 1939 стр. 625, 976).

Французский судья Николя Реми последовательно отстаивал концепцию, согласно которой любые контакты с дьяволом приносят мучения. В его трактовке полёты — не удовольствие, а изнурительные перегрузки. «Одна ведьма, — пишет он, — рассказала, что после лежала в лёжку три дня (1958 стр. 609)». Судьи также добились признания, что летать страшно, а до демона дотрагиваться неприятно — вот почему женщины перед вылетом раздевались догола и тайком натирались мазью. Мазь, оказывается, приглушает боязнь высоты и заодно притупляет чувствительность. Руки, которые раньше сами непроизвольно отдёргивались от демона, теперь могут прочно вцепиться и него (1958 стр. 477, 478).

Ряд ценных показаний добавил в копилку фанатизма французский судья де Ланкр. Он так умело применял пытки, что схваченные девушки ничего не могли скрыть от проницательного мучителя.

Мари де Маригран, пятнадцати лет, и три её подружки ездили на чёрте, принявшем обличье осла. Сабатина де Субье и её шестнадцатилетняя дочь Мари де Нажиль рассказали, что демон всегда будил их, когда наступало время шабаша, и даже открывал перед ними окно, чтобы они могли вылететь. Только с Мари Диндар следствие испытало лёгкое разочарование. Эта семнадцатилетняя девушка описала, как в ночь на 27 сентября 1609 года, умастив себя, взмыла в небеса. Главная улика, то есть мазь, увы, таинственно исчезла. Дьявол разгневался на юную колдунью за то, что она раскрыла его тайну, и припрятал мазь подальше от судей, взявшихся искоренять заговор ведьм в баскских областях (Robbins, 1959 стр. 41).

Кто из нас не летал во сне! Наверняка инквизиторов тоже посещали такие сновидения. И, вероятно, утром, постепенно отходя от сладкой истомы, они начинали тревожно обдумывать: а не использует ли кто-то сон в дурных целях? Шпренгер и Инститорис одними из первых заговорили, что ведьмы летают не только наяву; но и в фантазии. «Молот ведьм» советует священникам напоминать об этом пастве. Инститорис на допросе узнал у девушки из Брейзаха, что она использовала оба способа. Если ей лень было лететь по-настоящему, она, взывая ко всем чертям, ложилась спать на левый бок. Изо рта чародейки исходил голубоватый пар, и она ясно видела, что вытворяли её подруги на бесовских игрищах (Инститорис, и др., 1932 стр. 158, 184, 185).

Разумеется, сама жизнь «давала» инквизиторам повод для обвинений. Так, Катерина из Тулузы, жена Пьера Делора, призналась, что заключила договор с дьяволом, которого она вызвала магическими церемониями. С тех пор каждую субботу она впадала в необычный сон и переносилась на шабаш, бывавший в разных местах — иногда даже за Пиренеями (Lea, 1939 стр. 23 1).