Николай Бессонов - Суды над колдовством

В 1587 году Реми судил Николь Этьен. Это был в своём роде знаменательный процесс. Наконец-то мы видим не случайную жертву, которая просто подвернулась под руку, а знахарку, или — как ныне выражаются — народную целительницу. Грань между такими женщинами и ведьмами была весьма зыбкой. Отсюда профессиональный риск. В те времена изображать из себя всемогущих было так же доходно, как сейчас, — но гораздо опаснее. Упомянутая Николь, видимо, имела репутацию женщины, способной творить чудеса, раз ее позвали в замок Доммарти остановить эпидемию. Приняли чародейку хорошо. Она какое-то время жила там со своим сыном, провела все положенные в таком случае процедуры и совсем было собралась восвояси, как вдруг тяжело заболела одна из обитательниц замка. Слуги стали трясти знахарку — пусть вылечит больную. Та обещала (что ей ещё оставалось делать?). Сын злополучной Николь понял, что запахло палёным, и ночью улизнул из замка, спустившись по верёвке с крепостной стены. На свою беду он был пойман и возвращён обратно. Тут-то и всплыла «правда». Оказалось, болезнь вызвана колдовством. Сын якобы упрашивал мать сделать что-нибудь, чтобы их попросили остаться, так как ему захотелось подольше пожить в богатых покоях. Хворь будет длиться две недели, а потом пройдёт сама собой.

И вот две недели больная, вслушиваясь в себя, ждала выздоровления… Мудрено ли, что в назначенный день она решила, будто выздоравливает! Конечно же ей это только показалось; назавтра снова наступило ухудшение здоровья. Перепуганный сын начал всё валить на мать. Она виновата в последнем приступе, но если за неё как следует взяться, то поставит больную на ноги. После этих слов на Николь накинулись два здоровенных крестьянина. Женщину безжалостно прижигали огнём и били ногами. От неё требовали снять порчу и даже обещали, что отпустят на все четыре стороны, если она это сделает. Незадачливой целительнице оставалось только согласиться.

Способ лечения выглядел крайне просто.

Она вручила больной яблоко и велела съесть. Потом, правда, говорили, что Николь тайком от всех натёрла яблоко белым порошком.

Удача, казалось, повернулась к знахарке лицом. Хворь отступила. Женщине вместе с сыном разрешили покинуть замок Доммарти, ставший для них ловушкой. Но они рано радовались. Едва они вышли из ворот, на них накинулись представители правосудия, которые ждали снаружи. Далее события разворачивались по накатанному сценарию. Судья Реми не давал спуску тем, кто связался с дьяволом. Николь Этьен и её сын признали все свои грехи, выслушали приговор и были сожжены (1958 стр. 618, 619).

Если знахарка умело лечила, это никоим образом не оправдывало её в глазах инквизиторов. Итальянский инквизитор Бернард из Комо писал в 1510 году, что ведьмы не лечат болезнь, а лишь перекладывают её тяготы на другого человека; таким образом, мало что меняется — один выздоравливает, другой заболевает. Зато многие из-за этого попадают в ад. В надежде на выздоровление они обращаются к ведьмам, а это смертный грех (1958 стр. 373, 393).

Кстати, сами борцы с колдовством, когда дело казалось их драгоценного здоровья, не прочь были воспользоваться знаниями ведьмы. В конце XVI века с префектом Жаном Марти случился приступ болезни (по симптомам похоже, что это был радикулит). Беднягу скрючило так, что он не мог разогнуться. Жан Марти велел привести знахарку и объявил ей свою волю. Поскольку он уверен, что именно она наслала порчу, ей придётся вылечить болезнь. В случае успеха она может рассчитывать на пощаду. Женщине ничего не оставалось, как спасать свою жизнь. Похоже, ее уже не выпускали из дома заболевшего префекта, потому что за свёртком с целебным средством пришлось сбегать её дочери. Знахарка выбрала дня лечения простой народный метод — баню. Сверток был брошен в большую лохань. Женщина пробормотала какие-то слова; префект потом уверял, что она взывала к дьяволу. Далее в описании следует какая-то чертовщина. Купальщику мерещилось, что вокруг него плавают три больших карпа, которых потом не нашли. В свёртке, когда его развернули, якобы оказались три ящерки, но и они таинственным образом исчезли. Современный читатель вряд ли будет сомневаться, что эти детали сочинил сам префект, заранее решивший отправить ведьму на костёр. Между тем баня подействовала. Боль отступила. Сдержал ли Марти своё слово? Он распорядился сжечь женщину заживо! Удивительно, но префект Лаона вовсе не стыдился такого коварства. Это видно хотя бы из того, что он хвастался своим «подвигом» перед Боденом (1958 стр. 568).

И всё же как ни опасно было заниматься врачеванием, желающие не переводились. Чтобы подстраховаться от возможного обвинения в колдовстве, знахарки отчётливо молились вслух, призывали на помощь Христа и Деву Марию, осеняли кровать заболевшего крестом. Короче, поступали также, как бесчисленные целители нашего времени, которые не появляются на телеэкране без креста на груди. Разумеется, Церковь тогда, точно так же как и сейчас, осуждала эти наивные попытки примазаться к сё авторитету. Разница состоит только в том, что ныне в церковном арсенале не осталось сожжения на костре и священники ограничиваются проникновенной проповедью, а прежде Церкви хватало власти для расправ над всякими подозрительными лицами. Балле де Моура, португальский инквизитор, писал, что, если колдуньи используют святые слова, это только отягчает их вину. Делается такое только для введения невежд в заблуждение. Не перевелись ещё наивные люди, которые не видят ничего дурного в том, чтобы искать исцеления у колдуньи. Им, видите ли, достаточно того, что вслух произносится молитва и лечение после этого действует (1958 стр. 481).

Не удивительно, что многие видные деятели Церкви открыто декларировали такую позицию. Знахарки отбивали хлеб у католических священников, которые сами ходили по домам и читали особые молитвы. Священника звали и к постели хворого ребёнка, и в хлев, где находилась скотина. Как же можно было отдавать такую статью дохода конкурентам?

Удивляет другое. Осудив ведьм, которые занимались целительством, духовенство так и не повело против них войну на полное истребление. Процент погибших знахарок сравнительно невелик, и, похоже, что они замыкают список осуждённых. Зато по полной программе раскручивались дела иного рода — о приступах массового безумия в монастырях. Разумеется, в главе, посвященной зловещим чарам, нам не обойти эту тему вызвавшую на излете ведовских процессов шквал суеверной литературы.