Николай Бессонов - Суды над колдовством

Как-то раз инквизиционное расследование было возбуждено против женщины, которая в ссоре выкрикнула угрозы. Через несколько дней человек, которому она пригрозила, увидел во сне кошмар — этого оказалось достаточно, чтобы счесть её колдуньей (Lea, 1939 стр. 1410)!

Агнессу Генше, жену ткача, пытали за то, что она — единственная из всех собравшихся на крестины — не испугалась чёрной кошки. Кошка неожиданно вскочила на стол, прошлась среди блюд и даже сунула лапку в стакан Агнессы. Гостья же, как ни в чём не бывало, отпила из стакана — ну не ведьма ли она после этого (Канторович, 1899 стр. 109)?

В герцогстве Клевском на дорогах часто переворачивались кареты и повозки. Наконец выяснилось, что виновата в этом Сибилла Динскопс, которую и сожгли в 1535 году (Lea, 1939 стр. 566).

А в Шотландии у одного хозяина прокисло пивное сусло. Он стал перебирать в памяти события дня и вспомнил, что мимо дома проходила женщина: чуть задержавшись, она погладила кота, сидящего в открытом окне. «Преступницу» сожгли (Robbins, 1959 стр. 4).

В самом конце XVII века казнили немецкого колдуна. Он продавал лошадей и свиней, которые превращались потом в связки соломы. Неизвестно, имелись ли в деле жалобы обманутых покупателей, поскольку «преступная карьера» этого человека оборвалась, когда он забрёл в город Нейбург, проницательные судьи которого распорядились об аресте и пытках. Не выдержав мук, бедняга признался не только в жульнической коммерции, но и в том, что прежде его уже два раза вешали — правда, ему удавалось подменить себя снопом. Нейбургские судьи исправили «оплошность» своих коллег и повесили колдуна, а заодно вздёрнули на виселицу двух женщин, которые вошли в городские ворота вместе с чужаком (Lea, 1939 стр. 635).

Роттердамские рыбаки однажды забросили сети в воду. Один вытащил много рыбы, а у другого в сетях оказались камни (которые он, очевидно, зацепил на дне). Но простых объяснений тогда не искали. Искали ведьм. Рыбаки вернулись в свой посёлок, схватили какую-то женщину и сдали её правосудию. Та вынуждена была признаться, что, вылетев в окно через щель возле неплотно пригнанного стекла, обернулась слизняком в лежащей на дне раковине. С этой выгодной позиции она и подменила рыбу камнями при помощи заклинаний. Ведьму сожгли (1958 стр. 526).

Таких эпизодов насчитываются тысячи.

Мистическую мишуру навешивали на обвиняемых уже во время следствия. Взявшись за изучение той эпохи, натыкаешься на горы лжи.

Но значит ли это, что абсолютно все ведовские процессы были беспочвенны и за пышным фасадом демонологии только пустота? А вдруг скажут мне, инквизиция уничтожала экстрасенсов или людей с необычайно мошной аурой, видя в них опасность для власти?.. Немало в наше время найдётся сторонников этой точки зрения. Оккультные газеты и телепередачи сделали своё дело. Круг лиц, верящих любому шарлатанству, очень велик. Не буду вдаваться в дискуссию, имеются ли у экстрасенсов и целителей столь усердно рекламируемые способности. Лично я ничего, кроме шарлатанства, не встречал. Обратимся сразу к главному: эта книга — не пособие по магии, а описание реальных событий XIV–XVII веков. Здесь нет места жёлтым сенсациям. И если я не вижу основания плодить чудеса там, где их не было, вряд ли меня осудит здравомыслящий читатель.

При чём тут необычайные свойства организма? После какой-то беды начинали искать виновную. Чаще всего жертвой оказывалась женщина, чем-то насолившая пострадавшему. Следующая волна арестов настигала тех, кого первая «ведьма» назвала под пыткой сообщницами. Эти и вовсе были непричастны к колдовству. Им просто не посчастливилось оказаться роднёй или знакомыми обвиняемой. На третьем этапе в чёрный список попадали состоятельные семьи, за счёт которых инквизиторы могли поживиться. Таков типичный сценарий западноевропейской охоты на ведьм. Только очень предвзятый человек может назвать эти расправы планомерным истреблением экстрасенсов. Итак, вопрос: «Бывает ли колдовство в жизни?», находится вне нашего рассмотрения. Зато я готов поделиться своими мыслями о том, что стояло за ведовскими процессами в тех редких случаях, когда у инквизиторов был не надуманный, а настоящий повод для расследования.

Судьи были детьми своей эпохи. И они не виноваты, если их подозрительности было за что зацепиться. В первую очередь, они могли совершить роковую судебную ошибку, когда имели дело с фокусами. К примеру, один не в меру доверчивый демонолог уверял, что лично видел деревенскую ведьму, которая каждый день откладывала яйца в соломенное гнездо. Она даже кудахтала по-куриному (правда, яиц никогда не было больше девяти (Lea, 1939 стр. 926)).

Прежде чем заниматься такими шутками, женщине следовало трижды подумать. Известен случай с фокусником, которого приняли за колдуна и казнили вместе с семьей. По дороге на костёр бродячий артист узнал, что его детям вскрыли вены и выпустили кровь.

Часто приводится в литературе процесс саксонской школьницы Альты Алерс. Она чудом осталась жива после того, как показала одноклассникам своё умение (из носового платка появилась живая мышь). Донос. Арест. Тюрьма. Обвинитель требовал пытать и казнить ведьму. Ссылаясь на авторитеты, он доказывал, что ответственность за колдовство наступает с двухлетнего возраста, а Алльте уже десять… XVII век был на исходе. Костры пылали всё реже и реже. Нашлись, к счастью, трезвые головы, способные остановить расправу над школьницей. Трюк с мышью был признан фокусом, и Альта вышла на свободу, не проведя в тюрьме и двух месяцев (1958 стр. 1236–1238). Замечу в скобках, что такой благополучный исход вовсе не был предрешённым. В середине следующего XVIII века в Баварии сожгли за колдовство тринадцатилетнюю Веронику Церритш (Lea, 1939 стр. 1135).

Помимо невинных фокусов существовало и злостное шарлатанство. Иные отважные особы в прямом смысле слова играли с огнём. Дочь Йоханна Ульмера, очевидно, была девушкой с авантюрной жилкой. В 1546 году жители Эслингена узнали, что с ней происходит что-то неладное. Она лежала к постели и страдала. Живот распух так сильно, что достиг по окружности десяти ладоней и, возвышаясь горой, мешал видеть искажённое мукой лицо.

Со стонами «больная» поведала, что внутри у неё сидит разная «живность». И действительно. Те, кто приближался к кровати, отчетливо слышали кудахтанье кур, петушиный крик, гоготанье гусей, собачий лай, коровье мычанье, хрюканье свиней и тому подобное. Из-под платья выползло 150 червяков и змей. Врачи не знали, что и думать. Они назначали рецепты, давали советы, но никто из них — характерная для эпохи наивность — не предложил пациентке раздеться для осмотра. А ведь это были не деревенские коновалы. Среди тех, кто осматривал «больную», оказались придворные медики императора Карла V и короля Фердинанда. Четыре года продолжался сей затянувшийся розыгрыш. Подивиться на чудо приходили знатные господа. Девушка уверяла, что зверей, сидящих внутри, надо ублажать благовониями и кормить изысканными яствами. Чем дальше, тем больше возрастало её мастерство имитировать муки. Наконец дочь Ульмера переборщила. Магистрат Эслингена отрядил врача, акушерку и трех хирургов вскрыть живот и тем положить конец её страданиям. Посланцы столкнулись с отпором. «Больная» отбивалась изо всех сил, но её одолели. Глазам изумлённых лекарей предстала неожиданность. Живот был сделан из обручей и набит подушками. Сама же обманщица не имела и намёка на полноту — у неё была прекрасная фигура. Власти, разгневанные тем, что их так долго водили за нос, решили подпортить авантюристке красоту и сгноить её в тюрьме. Девушке проткнули щёки раскалённым прутом, после чего стража увела её отбывать пожизненное заточение. С матерью-сообщницей расправились еще круче — она была признана главной виновницей надувательства, поэтому суд постановил удавить её, а тело сжечь на костре (1958 стр. 632, 633).