Николай Бессонов - Суды над колдовством

Молчание бесконечной ночи нарушалось только беспокойной беготнёй крыс, этих прожорливых обитательниц тюрем, готовых отгрызть нос и уши.

Но весь этот ужас не мог сравнится с тем, который наводил на неё тиран-духовник.

Каждый день приходил он в погреб, находившийся над её темницей, склонившись к отдушине, угрожал, приказывал, вытягивал из неё исповеди против воли, заставлял наговаривать то одно, то другое на разных лиц.

Она отказывалась от еды. Опасаясь, что она умрёт, её вытащили на какое-то время из узилища в верхний погреб. Но потом… духовник снова бросил её в яму, полную нечистот. Встретившись со светом, вдохнув немного надежды, она теперь лишилась их и впала в глубокое отчаяние. Язвы её между тем зажили, а сил прибавилось. Её охватило страстное желание умереть. Она ела пауков, но её только тошнило, а смерти не было. Она истолкла стекло, проглотила — и всё напрасно. Найдя какой-то железный обломок, она пыталась перерезать им горло, но не смогла. Тогда она выбрала другое уязвимое место — живот — и ткнула в него обломком. Четыре часа она кромсала себя этим железом, корчась и обливаясь кровью. Ничего не выходило.

И эта рана скоро закрылась. Жизнь, которую она так ненавидела, вспыхивала в ней с новой силой. Смерть сердца не повлекла за собой смерти тела. А между тем она — ещё женщина, и, увы! — вызывающая желание; соблазн для тюремщиков, грубых слуг епископа. Они, несмотря на ужас места, на вонь и жалкое положение несчастной, приходили позабавиться с нею, считая, что с колдуньей всё разрешено. Ангел помог ей, говорит она. Ей удалось уберечься и от людей, и от крыс (Michelet, 1862 стр. 304, 305).

Не вызывает ли сомнение решимость суеверных тюремщиков надругаться над ведьмой? Для этого нужен немалый цинизм, если охранники считали её безвинной, и не меньшая отвага, если они верили в её могущество. Пожалуй, репутация колдуньи была единственной защитой от насилия. Если бы тюремщики решили идти до конца, никакой ангел не спас бы Мадлену. Как будто трудно сковать женщину до полной неподвижности?

Вот, к примеру, эпизод, доказывающий что моральные затруднения вполне преодолимы: одна ведьма дважды за время своего заточения оказывалась беременна (Konig, 1928 стр. 114). С чего бы это? Тюрьма — не проходной двор. Туда не забредают неизвестные злодеи и насильники. Ясно, что причиной стал тот, кто был вхож в камеру. Кто же этот неизвестный? Мы бы простодушно решили, что это надзиратель, но инквизиторы не рассуждали так однозначно. По их мнению, в подвале вполне мог оказаться дьявол. Его-то и следует подозревать в первую очередь. Сделав такой выбор, судьи отныне смотрели сквозь пальцы на проделки стражи, а запуганные узницы не часто решились жаловаться. Из документов зальцбургского процесса видно, что женщины и девушки сетовали на постоянные изнасилования в тюрьме. Обвинять надзирателей жертвы не решались. „Не было бы хуже“, — рассуждали узницы в вслух объявляли судьям, что их посетил дьявол. Судьи понимающе кивали головой и записывали показания в протокол (Soldan-Heppe, 1973 стр. 345). Если же заключённая ничего не говорила, знатокам колдовства всё было ясно без слов. Судья Реми вспоминал случай с двенадцатилетней Катариной.

Девочка бессильно лежала в камере; маленькую узницу насиловали столько раз, что её нашли на полу мёртвой.

Сразу стало ясно — над девочкой глумился дьявол.

Кто же ещё мог совершить такую гнусность (Konig, 1928 стр. 113, 114)? Вмешательство нечистой силы стало для демонологов универсальным объяснением на все случаи жизни.

Тут самое время перейти к козням нечистого, а заодно подробней, чем прежде, рассказать, почему он не мог спасти своих подружек из темницы.

И в самом деле, любопытно получается. Ещё вчера колдунья могла летать аки птица небесная, обернуться кошкой или вызвать бурю. А сейчас смирно сидит в заточении и ждёт смертного часа. „Что-то тут не так, — думали миряне. — Уж не безвинную ли женщину схватил по ошибке священный трибунал?“ Да будь эта узница настоящей ведьмой, разве не улизнула б она от стражи? Усыпить или даже убить тюремщиков для чародейки труда не составит. На худой конец можно отвести взгляд. А можно и эффектнее вызвать заклинаниями ураган, который размечет тюрьму по кирпичику, пощадив только свою повелительницу. Есть ещё один путь — не столь впечатляющий, зато верный. Известно, что стены и запоры ведьмам не помеха. Ведь, нанося вред, они проходят сквозь запертые двери или через оконные ставни. Легенда об этой опасной способности получила очень широкое распространение. Наверняка особенно рьяно убеждали окружающих заинтересованные лица — те, для кого визит колдуньи в запертое помещение был спасительной выдумкой. Неосторожная мать, заспавшая младенца, могла оправдаться, что виновата ведьма, придушившая невинное дитя. Хорошая отговорка была и у слуг, выпивших тайком хозяйское вино: колдуньи оказались в погребе и устроили себе пирушку. Народ этому верил, а вот инквизиторы еще в самом начале охоты на ведьм сказали суевериям решительное „нет“. Не в силах человек просочиться сквозь замочную скважину или пройти через дубовые доски. Но (делал инквизитор Винети оговорку) демон может впустить их в любое запертое место (Lea, 1939 стр. 272). Короче, что в лоб, что по лбу.

Вера в то, что демон водит ведьм по погребам, появилась очень рано. Во французском трактате, написанном около 1460 года, то есть за двадцать с лишним лет до „Молота ведьм“, утверждается, что колдуньи во время этих прогулок невидимы и неслышимы. И ладно бы они только пили вино. Но ведь ещё и мочатся в бочонки, откуда вино взято (1958 стр. 294)!

Доказывать подобные обвинения было очень просто. Женщина привлечённая по эйхштадскому процессу 1637 года, была быстро сломлена пытками и нагромоздила целые горы признаний. „Выяснилось“, в частности, что она сорок раз проходила через закрытые двери в винные погреба вместе с двумя другими ведьмами. Они пили вино, черпая его мерной чашей (Robbins, 1959 стр. 155).

Другой случай, приведённый Бартоломео Спина, инквизиционные судьи считали весьма доказательным. И Бинсфельд, и Реми пересказывали его в своих трактатах. Никому из них не пришло в голову земное объяснение. А история такова. Однажды в погребке некоего аристократа нашли пьяного человека. Протрезвев, он поведал, как туда попал. Дескать ночью его жена стала готовиться к полету. Он из любопытства натерся мазью и неожиданно для себя очутился среди бочонков. Ведьмы испугались, увидев постороннего, и растворились в воздухе. Он остался в погребе. Чем окончился рассказ находчивого выпивохи, можно было бы и не продолжать. Разумеется, его жена была схвачена инквизицией и сожжена (1958 стр. 484).