Николай Бессонов - Суды над колдовством

Возникло нелепое подозрение, будто тело дитяти пошло на волшебную мазь. Проверка показала, что тело в могиле не тронуто, но это не помешало судьям сжечь повивальную бабку и шесть женщин, а там добраться и до матери — главной «преступницы». Жена мельника поначалу сопротивлялась. В смерти ребёнка никто не виноват! Шрам на ее ноге — просто шрам, а не знак дьявола! Пусть спросят у лекаря из Ханау. Он лечил ногу после падения и знает, откуда взялся рубец… Оправдаться женщине не удалось. Её пытали до «чистосердечного» признания, а потом сожгли заживо.

Представьте себе каменную башню с надёжными стенами почти полутораметровой толщины. Изнутри стены узкая, зато очень высокая ниша. На высоте четырёх с половиной метров в стену вмурованы короткие цепи с браслетами для рук. Здесь осуждённые расставались с жизнью. Женщину подвешивали на цепях и разводили под пятками огонь. Нестерпимый жар от костра устремлялся вверх по нише. Прокоптить колдунью. Поджарить её заживо, чтобы она извивалась как уж на сковородке — вот в чём состоял зловещий замысел Гейсса. Смерть-избавительница заставляла долго себя ждать и приходила после ужасных мучений.

По странному совпадению два столетня спустя развалины башни купил Захер-Мазох — скандально известный писатель, родоначальник мазохизма. Он описал страшное прошлое Линдгейма в одной из своих книг (Тухолка, 1909).

Другой романист XIX века. Вильгельм Мейнхольд, прославившийся точнейшей реконструкцией ведовских процессов, упоминает на страницах романа «Колдунья Сидония» ещё один метод казни. Под окнами главной героини жгли ведьм, приковав их к столбу длинной цепью — чтобы они перед смертью побегали по горящему штабелю. Писатель рисует душераздирающую сцену. Женщина в белой смертной рубахе, лязгая железом, мечется вправо и влево, пытаясь увернуться от языков разгорающегося пламени (Meinhold стр. 159). Я не нашёл источник, на котором основан роман Мейнхольда, хотя точно уверен, что таковой был — недаром историческую книгу «Янтарная ведьма» читатели единодушно приняли за чудом сохранившиеся мемуары XVII века. Но если за Германию нельзя поручиться, то в Италии сожжение на длинной цепи, без всяких сомнений, практиковалось (Lea, 1939 стр. 1170).

Вообще в казнях ведьм фанатики проявили удивительную изобретательность. Гравюры и зарисовки того времени показывают разнообразие приёмов. Там женщину, прикрутив к лестнице, опрокидывают лицом в бушующее пламя. Тут палачи кладут посередине костра деревянную дверь, на которой бок о бок лежат три ведьмы. Эти мученицы привязаны с таким расчётом, чтобы огонь добрался до тела только после того, как прогорят снизу толстые доски.

Чаще всего художник изображает классическое сожжение у столба. Но и здесь есть свои варианты. Женщины piдевушки прикручены к столбу стоя или сидя, по несколько сразу или поодиночке.

Старинные письменные источники позволяют сделать ещё несколько добавлений. Ведьму из Майнца в 1587 году водрузили на поленницу, заколотив живьём в бочку (Soldan-Heppe, 1973 стр. 392). В Рейнбахе осуждённых привязывали к столбу и обкладывали соломой так, чтобы они были укрыты с головы до ног. Известно, что и в других немецких городах сжигали в так называемом соломенном шалаше (Robbins, 1959 стр. 60, 219). А вот в Нейсе была создана кремационная печь. За один только 1651 год в этой печи были зажарены заживо сорок две женщины и юные девушки. На достигнутом силезские палачи не успокоились. За девять лет террора мучительную смерть приняло около тысячи ведьм, среди которых попадались даже двухлетние (1958 стр. 215)!

Свой способ сожжения выработали в Шотландии.

Здесь от процессов осталось много счетов на оплату дров, столбов, соломы — короче говоря, всего, что нужно для казни. Очень часто упоминается смоляная бочка. Колдунью заставляли влезть в бочку высотою в половину её роста, потом привязывали к столбу и напихивали вокруг солому. Иногда в комплект поставок входили также уголь и просмолённая рубаха для смертницы (Black, 1938 стр. 25–29, 41, 44, 49, 64, 78).

Счета, подобные этим, писались не только на английском, но и на французском и немецком языках.

Расчётные ведомости хранятся в архивах многих европейских городов. Судя по этим документам, немало народу кормилось с сожжений. Но вряд ли стоит завидовать таким заработкам — насколько известно, они могли выйти боком. Самое красноречивое подтверждение пословицы «не рой другому яму» я нашёл в городе Оффенбурге.

21 августа 1629 года у местного бюргера, известного поставкой дров для сожжений, арестовали молодую супругу. Даже скупые на описания внешности ведьм анналы Оффенбурге донесли до нас, как хороша была жена Бэка. Изящная, голубоглазая, с прекрасными вьющимися волосами, она вызывала своей красотой у мужа ревнивое беспокойство. Филипп Бэк тут же бросился в городской совет. Он был не последним человеком в ратуше и стал настаивать, чтобы жену заодно попытали по поводу супружеской верности. Раз уж выдался такой удобный случай, пусть вырвут правду: было ли у неё что-нибудь с молодым Хаузером? Трудно судить, какие признания красавица сделала в застенке. Но в любом случае она признала достаточно злодейств, чтобы уже 29 августа быть казнённой вместе с четырьмя другими обвиняемыми… Месяц спустя в ратуше огласили список издержек по ведовским процессам. Когда чтец дошёл до жены Бэка, тот был ошарашен размерами суммы, которую должен выплатить. Да разве можно так много вычитать с человека за то, что тело его жены обращено в пепел? Покушение на кошелёк, похоже, задело бюргера сильнее, чем недавняя утрата. Он так громко ругался, так отчаянно оспаривал свою часть счёта, что почтенное собрание оскорбилось. После слов о том, что его тут держат за дурачка, Бэку вчинили дополнительный штраф (Konig, 1928 стр. 291).

Выше я упомянул несколько «целомудренных» методов казни: когда тело жертвы было до пояса укрыто бочкой или вообще запихивалось в печь. Сюда же относится сожжение в срубе или в деревянной будке, водружённой поверх поленницы. Все эти методы разочаровывали жадную до зрелищ толпу. Дело в том, что при сожжении у столба люди могли оцепить, как сложена осуждённая. Аутодафе включало в себя, если можно так выразиться, театральный эффект. Стоило языкам пламени дотронуться до подола, как огонь по вспыхнувшей рубахе моментально взбегал до самых плеч. На несколько секунд смертница превращалась в огненный столб, а потом сгоревшая одежда облетала чёрными хлопьями, и голое тело, не успев ещё обуглиться, представало глазам толпы. Старинные документы редко упоминают об этой детали. Пожалуй, лишь казнь Жанны д'Арк описана без стыдливых умолчаний. Современник пишет, что какое-то время все разглядывали «тайны, которые только могут быть у женщины (Robbins, 1959 стр. 287)».