Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Если вспомнить, с каким рвением христианские воины присоединяли к своим государствам земли американских народов, то Индия и Китай тоже должны благодарить этих монголов за свое чудесное спасение. Хотя часть Индии и Китай на время оказались под их властью, хотя монголы тоже вели истребительные войны, но европейцы сумели полностью уничтожить южноамериканских индейцев вместе с их религией и культурой. И было это уже в — так сказать — просвещенном XVI столетии.

А монголы?

Монголы этого не сделали.

Монголы не удержали ни Китая, ни Индии, но момент, когда европейское завоевание могло состояться, был упущен. Европе тогда стало не до восточных окраин материка, они думали о собственной судьбе. Им пришлось отказаться от любого движения на восток, потому что Востоком были как раз монголы.

Народы, оказавшиеся под их властью, конечно же, никакой радости по этому поводу не испытывали, радоваться было нечему. Для народов это время было тяжелым и кровавым, но для равновесия сил — стабильным. Западу позволялось делить земли внутри своего Запада, Центр и Восток даже пикнуть не смели — лежали под игом, так что все завоевательные походы и карательные экспедиции шли не с Запада на Восток, а с Востока на Запад. Двигаясь на Запад по исламской территории, монголы меняли правящие дома и власть, они не трогали лишь государственных границ.

В этом-то и есть самый любопытный фокус этих завоеваний!

После монголов перекройка Старого мира европейцами задержалась до самого конца XVIII — начала XIX вв., то есть до Наполеона.

Почему такой перерыв?

А все просто: монгольская карта так крепко определила границы государств, что сдвинуть их стало невозможным. Западные европейцы могли оперировать только своей частью (так и хочется сказать — улусом), восточные — своей, азиаты и североафриканцы — своей, и нельзя было переломить эти равновесные границы военной силой. На смену военному переделу пришел торгово-военный — новые земли искались для торговых нужд, после адмиралов с подзорной трубой и купцов с бусами приходили войска, но все это было за океаном.

Только с середины XVIII века мир стал стремительно расширяться: проникли на юго-восток Азии, освоили глубинную Африку, обрели далекую Австралию, но границы в Европе и Азии практически не сдвинулись. Разве что слегка сместились. Исключите из этой истории монгольское господство, и картина могла бы стать совсем другой: не Русь защитила Запад от вторжения монголов, как пишут в учебниках, а монголы не позволили Западу двинуться на восток и юг, куда много позже обратились взоры колонизаторов. Они обратились бы и раньше, но существовала Великая Монголия, а позже — Империя Великих Моголов, и европейцам нечего было искать на монгольском востоке, разве что смерть.

А в конце концов от великого государства монголов не осталось ровным счетом ничего. Век за веком они отступали все дальше и дальше — из Восточной Европы, из Средней Азии, из Индии, из Китая: припечатав намертво чужие границы, они откатились назад. По дороге домой они избавились от всего лишнего, включая ислам и чужую культуру. Из дворцов среднеазиатских и китайских ханов, из дворцов великих моголов они вернулись к кочевому скотоводству, в юрты и степи. Единственное, правда, что они из найденного по дороге оставили себе, — ламаизм, уж очень эта религия была похожа на их собственную!

Такая вот удивительная история…

Божья кара установила границы мира, а сама вернулась на родину.

Об этой странной истории монголов и пойдет речь в этой книге.

О монголах до XIII века окрестные народы знали только одно: они существуют. Впрочем, как существуют, соседей интересовало мало: монголы были кочевым степным народцем, который не претендовал на мировое господство. Напротив, китайские воины брали этих монголов в плен и подвергали ужасным пыткам, так что китайцы монголов никак особенно не опасались. Называли они их совсем, однако, не монголами, а татарами — черными или белыми. Первые были совершенно дикими и странными на вид даже для китайцев, а вторые — более цивилизованными и более привычными взгляду.

На этом, собственно, китайское знание о соседях и умолкало.

До нашего времени дошло несколько китайских трактатов, составленных на основе шпионских донесений о делах в соседней неспокойной Монголии. Кусочки текстов из этого описания имеет смысл привести в нашей книге.

«У татар все люди отважны и воинственны, — говорится в „Полном описании монголо-татар“», — те,

которые ближе к китайским землям, называются «культурными татарами [Они] умеют сеять просо, варят его в глиняных котлах с плоским дном и едят. Те, которые дальше [от китайских земель], называются дикими татарами. [Они] не имеют утвари и доспехов, а для стрел употребляют только костяные наконечники. Так называемые дикие татары еще различаются как белые и черные…»

Другой шпион сообщал, повторяя прежнее донесение почти слово в слово: «Татары [живут] к северо-западу от государства Цзинь. Те из них, которые ближе к китайским землям, называются культурными татарами. [Они] едят свой рис. Те из них, которые дальше [от китайских земель], называются дикими татарами. [Они] живут только охотой, стреляя [зверя] из лука».

К культурным татарам китайцы относились без опасения.

«Так называемые белые татары несколько более тонкой наружности, вежливы и почитают родителей. Когда умирают [у них] отец или мать, то [они] ножом изрезывают себе лицо и плачут. Каждый раз, когда [я, Хун], проезжая рядом с ними, встречал таких, которые были недурной наружности и с рубцами от ножевых порезов на лице, и спрашивал, не белые ли [они] татары, [они всегда] отвечали утвердительно. Во всех случаях, когда [раньше они] захватывали в плен сыновей и дочерей Китая, [пленные китайцы] с успехом просвещали и делали [их] мягче. [Поэтому] белые татары в общении с людьми душевны. Ныне [они] являются потомками тех племен», — сообщал шпион Хун.

Впрочем, белых татар китайцы имели случай принимать и в Поднебесной. К цзинскому двору был отправлен монгольский посол со своим помощником, которого хронист именует Субханом. По мнению хрониста, Субхан был белым татарином: «Каждый раз, когда [мы] ехали рядом, Субхан почтительно обменивался со мною приветствиями и выражал сочувствие за труды, причем говорил: „[Вы] много потрудились! [С моей стороны] не было ни забот, ни приема. Не взыщите, пожалуйста!“».

Зато уж «диких» татар китайцы очень боялись.

Шпион писал: «Так называемые дикие татары весьма бедны да еще примитивны и не обладают никакими способностями. [Они] только и знают, что скакать на лошадях вслед за всеми [другими]».