Лин Паль - История Империи монголов: До и после Чингисхана

Из Махана Тимур двинулся к Бухаре — гнезду всех недовольных, там вокруг него понемногу стали сплачиваться люди. Первыми примкнули туркмены, затем стали примыкать родичи из Кеша, крошечный отряд вырос до 1000 человек. Это уже было какое-никакое, но войско. Тимур стал склонять среднеазиатские малые городки к сдаче — где лестью, где угрозами, где обещаниями. Некоторые крепости приходилось брать с боем, причем местное население часто было настроено против Тимура и защищалось изо всех сил.

В одной из битв за Систан Тимур был тяжело ранен:

«Население крепостей и многие другие собрались вместе, чтобы общими силами напасть на меня, — рассказывает „Автобиография“, — когда я получил известие, что мне угрожает нападение, я все мое войско разделил на три части. Амир Хусайн с одной частью войска составил мое правое крыло, другую часть я расположил слева, а сам, предводительствуя третьей частью, составил середину боевого порядка. В первый ряд я поставил стрелков, за стрелками расположились воины, вооруженные копьями. Произошло большое сражение. Я сам, с двенадцатью богадурами [44] Богадур, или багатур, то есть богатырь: багатуры — особый корпус сильнейших воинов, включённый по реформе 1206 г. в состав дневной стражи турхаудов, причём корпус багатуров был несменяемым; в позднейшей Бухаре мангытов «бахадуром» назывался также первый чин, в восходящем порядке, в служебной иерархии ханства. , очутился в самой средине сражавшихся: в это время две стрелы попали в меня: одна в ногу, другая в правый локоть. Разгоряченный сражением, я даже не обратил внимания на то, что был ранен, и опомнился лишь тогда, когда, с помощью Божьей, нам удалось победить и обратить в бегство наших врагов».

Эти раны были тяжелыми и сделали Тимура калекой — у него перестала сгибаться правая нога, а правая рука стала слабой и постепенно усыхала. Но ранение его не могло остановить: Тимур, немного подлечившись, продолжил захватывать города и вербовать сторонников. Но главной мишенью был Самарканд. К этому городу Тимур питал особенную страсть, недаром потом он сделал Самарканд столицей своей огромной империи. Пока что у него не хватало сил, чтобы его взять. Но планы он уже строил большие: Тимур решил полностью взять власть в Трансоксиане и Моголистане. На это, конечно, ушли годы.

Войско Тимура на этом этапе было уже значительным, но по сравнению с силами хана — все еще небольшим. На стороне хана были многие эмиры, которые не желали с ним ссориться. Когда это объединенное войско вступило в сражение с Тимуром, тому не оставалось ничего, кроме как применить хитрость — на хитрости он оказался щедрым. Так же, как когда-то Чингисхан, он правильно расставил свои отряды и велел разжигать множество костров, чтобы устрашить своих противников. Применил он и передислокацию своих сил ночью, чего ханские командиры никак не ожидали. Ночью же он начал бой с Ильяс-ходжей. Сын хана начал сдавать позиции, но битву решила не военная смекалка Тимура и не отчаянная храбрость его людей: к Ильясу явился гонец, сообщивший о смерти его отца. Ильяс должен был наследовать престол и немедленно отправился в ханскую ставку. Войскам же он велел стоять на месте и не выпускать Тимура, вынуждая того сражаться. Оставшись без хана, войска быстро потеряли боевой дух. На сторону Тимура стали переходить отряд за отрядом. Когда хан вернулся, его армия значительно поредела. Следующая битва была уже на земле Самарканда. В ней победил Тимур. Войска хана, деморализованные, рассеянные, бежали. В плен попало множество военноначальников. Сам хан, едва не взятый в плен, с малочисленным отрядом успел скрыться с поля боя. Так Тимур отвоевал Трансоксиану. А за ханом Ильяс-Ходжей он вместе с Хусейном гнался почти до Ташкента. Однако эта победа не принесла единства на земли Трансоксианы. Эмиры враждовали друг с другом.

Что могло их всех замирить?

Только сильная власть. Тимур желал этой власти, но имелась одна проблема: в отличие от разбитого им Ильяса, он не был чингисидом. Он мог быть прекрасным полководцем, уважаемым человеком, но на власть в землях, завоеванных монголами, мог претендовать только выходец из царского рода, чингисид по крови. Так было везде, Средняя Азия — не исключение.

Тимур, который чтил Ясу, не мог поступить против правил. Стать ханом, не имея на это прав по рождению, означало просто узурпировать власть. Тимур был умен и дальновиден. Он поступил так же, как и все эмиры до него, — то есть стал искать чингисида на вакантное ханское место. Способности будущего хана его вовсе не интересовали. Может, и лучше, если бы это оказался человек бездарный или совсем безмозглый, единственное качество, которое требовалось Тимуру, — чингисид.

В ханы пригласили Кабул-хана. Он не был ни бездарным, ни безмозглым. Кабул-хан был очень даже известен в Средней Азии, но не как воин, а как поэт и дервиш. То, что Кабул-хан поэт, Тимуру нравилось. Это обещало, что новый хан не будет лезть в государственные дела. Не нравилось другое: Кабул-хан был ставленником Хусейна, в отношениях с которым наметилась непоправимая трещина.

Осенью 1364 года на курултае кандидат на власть был провозглашен ханом, а Тимур получил титул сахиб-кирана, что в переводе означает: «тот, по чьей воле выстраиваются звезды». Тем временем на Трансоксиану пошли войска Ильяса. Осторожный Хусейн решил, что бывший хан оскорбился провозглашением Кабул-хана, посоветовался с воспитателем хана, и оба труса решили просто закрыть вопрос: несчастного поэта и дервиша быстро удавили. Потом воспитатель явился с повинной головой к Тимуру, думая, что за убийство хана не будет даже наказан.

Он ошибся. Тимур был в ярости. Убийцу, несмотря на мольбы и увещевания, он отдал родичам удавленного. Хусейн ожидал, что та же участь постигнет и его. Тимур Хусейна не выдал, но гнев на него затаил до времени. Если Хусейн надеялся, что смерть несчастного хана остановит гнев Ильяс-Ходжи, он ошибся. Хан вел войска на Тимура.

Битва, получившая название битвы в трясине, произошла где-то на пути между Чамизом и Ташкентом. Свое название битва получила потому, что якобы монгольские шаманы, которых Ильяс-Ходжа всюду возил за собой, вызвали беспрецендентный ливень, земля совершенно размокла, и войска сражались в жидкой грязи. Тимур в этом бою получил страшное поражение. Однако победивший Ильяс-Ходжа, который было решил, что теперь Самарканд, коим владел тогда Хусейн, достанется ему, тоже ошибся.

Самарканд запер ворота перед монгольским ханом. Ильяс-Ходже пришлось осадить город. Но тут вдруг открылось, что в Самарканде началась эпидемия моровой язвы, осторожный Ильяс тут же поднял войско и ушел назад, в Моголистан. Трансоксиана осталась под властью Тимура, которому пришлось опять искать на престол нового хана. В момент этих государственных дел умерла его жена Альджуй. Больше ничего не связывало Тимура и Хусейна.