Валерий Чудинов - Священные камни и языческие храмы славян. Опыт эпиграфического исследования

Рис. 73

Стены и опорные столбы храма оформлены в виде человечеких фигур

На другой иллюстрации показана реконструкция храма, где подлинными элементами оформления являются стены с досками, напоминающими человеческие фигуры. Остальное дополнено фантазией реконструктора. Судя по изображению, храм был небольшим, провинциальным, явно не претендовал на какое-то выдающееся место среди других святилищ западных славян. Это был очень рядовой храм. Вместимость его, судя по картинке, вряд ли превышала 50-60 человек. Недаром о нем в его бытность немецкие писатели не упоминали.

В.В. Седов комменирует данное сооружение несколько иначе. Он пишет: Храмы балтийских славян, выстроенные из дерева и великолепно оформленные, до недавнего времени были известны по описаниям XI-XII вв. Теперь некоторые из них открыты и изучены археологами. Один из них исследован в Гросс Радене недалеко от города Штернбергер в округе Шверина. Здесь на полуострове Биннензее находится городище с высоким кольцевым валом и рядом поселений IX-X вв., где и открыто было культовое здание второй половины IX века (рис. 73). Стены его сооружены из вертикально поставленных бревен, которые с наружной стороны были облицованы уплощенными брусьями. Последние сверху завершались схематически вырезанными изображениями голов. Над входом висел череп зубра — символ силы и благополучия. Длина храма 12 м, ширина 7 м5. Остатки подобной культовой постройки, несколько худшей сохранности, раскопаны в Фельдберге.

Анализ этих храмов при учете данных исторического описания выявляет ближайшие аналогии им в культовом строительстве кельтов. В этой связи достаточно обоснованной представляется мысль Й. Геррманна о том, что культовые здания балтийских славн восходят к кельтским храмовым сооружениям6. Их начало, по-видимому, относится к последним столетиям I тысячелетия до н.э., когда часть славян впитала в себя кельтский субстрат. В земли балтийских славян кельтское наследие было перенесено, скорее всего, из Силезии носителями фельбергских древностей 7. Даже если храмы Гросс Радена и Фельдберга несут на себе кельтское влияние, из этого еще не следует, что все славяне заимствовали культовое строительство от кельтов. Кстати сказать, по сравнению с последующими храмами, с которыми мы познакомимся в данной работе, храм из Гросс Радена выглядит довольно нетипичным: его крыша более крутая, чем обычно, его стены сделаны из вертикальных столбов, а не из обычных горизонтальных. Кроме того, на реконструкции совершенно отсутствуют окна, о чем забыли археологи; храм без освещения существовать не мог. Судя по рисунку из книги Седова, кровлей были маленькие деревянные доски, что тоже не типично для славян. Словом, на мой взгляд качество реконструкции оставляет желать лучшего. Кроме того, храм общей площадью в 84 м2, то есть размером в современную 3-комнатную квартиру (за вычетом служебных помещений там вообще должно оставаться порядка метров 60 полезной площади) скорее можно было бы сопоставлять с часовней, а не с полноценным храмом.

Исследование в отношении языческих храмов показало, что они являются предшественниками не только христианских, но и исламских культовых построек. Однако если для христиан больше по душе пришлась архитектурная композиция храмов Макоши, а храмы Рода часто превращаются в звонницу, колокольню, то у мусульман основное здание является развитием квадратного и низкого храма Рода, тогда как минареты восходят к высоким круглым вариантам того же храма. Иными словами, пока можно остановиться на выводе о том, что формы славянских языческих храмов получили дальнейшее развитие не только в христианстве, но и в исламе, то есть они предшествовали формам храмов этих религий и типологически, и хронологически. Вместе с тем, целый ряд положений тут нуждается в дополнительной проверке и уточнении.

Языческие храмы, как оказалось, являются формами либо для христианских надгробий (Вологда, Киев), либо для ковчегов, содержащих мощи святых (Кёльн). С одной стороны, это позволяет более успешно изучать сами формы языческих храмов, с другой — до сих пор является свидетельством языческих истоков христианства. Поскольку под такими надгробьями хоронят не столько светских лиц государственного уровня (царей, великих князей), сколько священников и святых, получается, что последние как бы возвращаются в лоно языческой церкви. Трудно сказать, насколько современные христианские священники, соблюдая эту традицию, отдают себе отчет в ее происхождении и смысле. Но в любом случае выясняется, что и тут форма языческого храма играет первостепенную роль, то есть языческие храмы не только не исчезли, но в разных функциях существуют и в наши дни.

Эволюция крытых языческих храмов и проблема истории христианской архитектуры

В предыдущем разделе основное внимание было уделено выявлению форм языческих храмов, их отношению к тем или иным божествам, а также географическому распределению, то есть привязке к тем или иным городам. Теперь же, когда таких храмов выявлено более трех десятков, есть смысл разобраться в том, почему они не были описаны историей христианской культовой архитектуры, получить некоторые разъяснения относительно истории культовых зданий, и попытаться более подробно реконструировать эволюцию языческих архитектурных форм. Нашим оппонентом и старшим коллегой в данном случае выступит Николай Васильевич Покровский (1848-1917), весьма уважаемый основоположник отечественной церковной археологии. В предисловии к его книге “Очерки памятников христианского искусства”, на которую в данном разделе мы будем многократно ссылаться, А.А. Алексеев отмечет: Характеризуя творческий путь Покровского, мы говорим прежде всего об археологе, историке, богослове русской самобытной школы. В самом деле, если протестантский или католический ученый в произведениях христианского искусства видит лишь предмет старины, то дл Покровского это в первую очередь свтыни, имеющие символико-богословское значение, а затем уже предметы историко-художественного наблюдения. Эти два момента — основополагающие для отечественной школы христианского искуствознания, созданной ученым 56. Для наших целей мы будем часто цитировать часть его монографии, раздел “Памятники христианской архитектуры”, который представляет самостоятельную небольшую книгу57, весьма интересную, но, как и любое произведение археологического плана, связанную с определенными недостатками в степени изученности тех или иных памятников истории. Кроме того, по ходу рассмотрения мы будем давать комментарии к отдельным его положениям, которые, как мне кажется, характеризуют совсем иной подход в плане культурологии.