Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания

Это утверждение, или предсказание, все же оказалось не совсем верным, хотя в конечном итоге, как увидим далее, оправдалось.

Не совсем верным надо признать его, поскольку в 1934 г. уже не в Таллине, а в Тарту было создано новое фашистские объединение в виде отделения Всероссийской фашистской партии, главою которой был К.В. Родзаевский, а центром Харбин. Сформированная весной 1934 г. ВФП незамедлительно приступила к созданию мировой сети своих «первичных организаций» – секторов, отделов, очагов, ячеек. Их основали в середине 1930-х гг. на Дальнем Востоке, в ряде стран Америки, в Австралии, почти по всей Европе и даже в нескольких странах Африки. [159] Окороков А. В. Указ. соч. с. 159-168.

История создания эстонского очага ВФП такова.

Есть основание предполагать, что руководство ВФП прежде всего обратилось к жившему в те годы в Оксфорде русскому эмигранту Сергею Большакову, который сотрудничал в изданиях харбинских фашистов и разделял их взгляды, с просьбой помочь создать ячейку ВФП в Эстонии. В Англию С.Н. Большаков приехал из Эстонии, где в Тарту остались его брат Константин и сестра Екатерина. Очень болезненный, откровенно бедствовавший К.Н. Большаков к тому времени проявлял живой интерес к фашистской идеологии. Он писал брату: «Не могу сказать, что программу ВФП я принимаю безоговорочно, – есть и у них промахи, – но у них есть реальная почва под ногами». [160] Белобровцева И. Указ. соч. с. 168. При этом молодой адепт фашизма был настроен радикально. Его не смущало даже то, что воплощение в жизнь фашистских идей привело бы к отторжению от России многих территорий: «Пусть лучше будет Японская Сибирь, Немецкая Украина, Финский Питер и т. д. (ведь это всё „жупелы“) – лишь бы жили русские – русскими, а не подданными безликого жидовского „Отечества“». [161] Там же. Именно ему и поручили в том же 1934 г. формирование группы ВФП в Эстонии.

К.Н. Большаков стал кандидатом, а затем членом ВФП (процедура принятия в ее члены была сложна и требовала времени). Из Харбина он получал фашистскую литературу, листовки, инструкции, опросные листы и другую документацию, под псевдонимом Константин Горский начал сотрудничать в основном органе ВФП – газете «Наш путь». [162] Там же. с. 168-170. Довольно быстро Большаков создал в Тарту фашистский очаг ВФП. В него входили Г.М. Соколов, Д.С. Шубин, В.В. Эшшольц (Эсхольтс), братья Эраст и Виктор Сиротины, Г. Пиляцкий (Пилецкий), А.В. Алмазов, А.И. Ланге (входивший также и в организацию вапсов) и др. Вероятно, с помощью печерян Д.С. Шубина и А.В. Алмазова предполагалось создание ячейки партии и в Печорах (возможно даже она была создана). [163] ФГАЭ.Ф. 129. Оп. 1. Д. 28965. Л. 105.

После введения в Эстонии чрезвычайного положения и запрета всех политических партий и объединений организация могла действовать только нелегально.

Д.С. Шубин на следствии признавался:

«В задачу каждого отдела по указанию из центра РФП входило в первую очередь вовлечение в русскую фашистскую партию людей из бывших военнослужащих белой эмиграции, а также русской молодежи и воспитание их в националистическом духе преданности отечеству, России и в духе ненависти к советской власти и коммунистической партии. Подготовка кадров из наиболее надежных людей и преданных союзу РФП для переброски на территорию СССР со специальными заданиями центра РФП, как то: для шпионажа, террора, диверсии и организации повстанческих отрядов на территории СССР, которые должны были выступить по сигналу из центра РФП в гор. Харбине. Это же входило и в задачу вновь организуемого Большаковым отдела в Эстонии». [164] Там же. Л. 46, 47.

Вместе с тем он добавлял, что к переброске агентов партии в СССР эстонский отдел ВФП не приступил, хотя – по причине удаленности от Харбина – пользовался значительной самостоятельностью и возможностью проявлять инициативу. Деятельность отдела, в основном, ограничивалась пропагандой фашистской идеологии, распространением с этой целью изданий ВФП (прежде всего газеты «Наш путь», а также «Азбуки фашизма» и др.) и привлечением в организацию новых членов.

Сохранились сведения о том, что эстонский отдел ВФП переправлял в СССР агитационную литературу, листовки партии. [165] Там же. Л. 108, 195. См. также: ГАЭ.Ф. 852. Оп. 1. Д. 343. Л. 25 об.

К.Н. Большаков в письме начальнику связи ВФП от 4 мая 1935 г. (это письмо перехватила эстонская политическая полиция при обыске – об этом ниже) жаловался на трудность связей с СССР:

«Работать сейчас здесь очень тяжело, приходится быть очень осторожным, трудно подыскать работников через третьих лиц, что необходимо в целях возможной конспирации, особенно же трудно сообщение наше „с другой стороной" (с СССР. – С.И.. В.Б.). Оно налажено в двух направлениях (видимо, имелось в виду печорское и принаровское, – С.И., В.Б.) пока – но, увы, сколько именно здесь было у нас уже ошибок и разочарований». [166] ГАЭ.Ф. 852. Оп. 1. Д. 343. Л. 25.

Как это вообще характерно для русских эмигрантских организаций, в отделе со временем начались внутренние склоки и раздоры. Часть членов группы была недовольна деятельностью К.Н. Большакова, пыталась добиться смены руководства и через варшавского представителя ВФП даже обратилась с соответствующим заявлением в центр, но безрезультатно: центр доверял Большакову. [167] ФГАЭ.Ф. 129. Оп. 1. Д. 28965. Л. 102-104.

В 1935 г. пропагандистская деятельность объединения, получаемые из Харбина пакеты с литературой привлекли внимание политической полиции ЭР. 16 мая 1935 г. руководитель организации К.Н. Большаков и ее активисты Г.М. Соколов и Д.С. Шубин были арестованы, у них произвели обыски и нашли многочисленные издания ВФП и других профашистских объединений. Арестованные отрицали свою принадлежность к ВФП и сам факт существования в Тарту и в Печорах фашистской организации. Обилие изданий ВФП они объясняли лишь своим собственным интересом к идеологии фашизма. И все же полиция предъявила К.Н. Большакову обвинение в распространении вредной для ЭР русскоязычной фашистской литературы и в пропаганде идей Всероссийской фашистской партии. Правда, наказание за это назначили на редкость легкое (особенно если сравнить с теми, что налагались на обвиняемых в подобных «преступлениях» в те годы в СССР!): штраф в 200 эстонских крон или, в случае невыплаты, арест на 30 дней. К.Н. Большаков отсидел в тюрьме половину срока, а за вторую половину заплатил штраф, собранный по крупицам сестрой Екатериной… [168] ГАЭ.Ф. 852. Оп. 1. Д. 343. А. 1-15. См. также информацию в печати: Karistusi politseivalitsuse direktorilt // Päevaleht. 1935. 29 mai. Nr. 147. Lk. 4; Административные взыскания в Тарту // ВД. 1935. 30 мая. № 127. с. 2.