Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания

Аресты 1933 г. заставили руководство эстонского очага ВФП быть максимально осторожнее и ограничить свою деятельность, хотя она, судя по всему, не прекратилась. По крайней мере, в имеющихся источниках можно найти сведения о деятельности тартуских русских фашистов в 1937 г. По-видимому, направление и характер ее остались теми же, что и в рассмотренный период.

Эстонский очаг ВФП был первым в странах Балтии: латвийский организован в 1935 г. да и в центр не поступило почти никаких сведений о его деятельности; литовский отдел под названием «Русское национальное общество» создан в 1936 г. и существовал до августа 1940 г. [169] Окороков А.В. Указ. соч. с. 164.

Идеологические установки очага ВФП в Эстонии в целом совпадали с программой ВФП, которая достаточно хорошо известна.

Нет точных сведений о времени окончательного прекращения деятельности русских фашистских организаций в Эстонии. Можно предположить, что она уже практически угасла к 1939 г., когда наметилось сближение Германии с СССР, и гитлеровские власти запретили или приостановили деятельность антисоветских эмигрантских организации. [170] Там же. с. 85.

К этому времени очень затруднены были и связи с Харбином, центром ВФП.

Судьба членов фашистских объединений в ЭР сложилась по-разному. Они понимали: страны Балтии вскоре будут аннексированы СССР, и не строили особых иллюзий по поводу того, что их тогда ожидает. В 1939 Г. власти Германии призвали зарубежных немцев вернуться на родину. Подавляющее большинство прибалтийских немцев Эстонии последовало этому призыву. К ним присоединилась и часть русских эмигрантов, опасавшихся за свою судьбу в случае аннексии Балтии Советским Союзом. В 1939-1940 гг. в Германию (точнее, в присоединенную к Рейху часть западной Польши) уехал ряд местных фашистских деятелей: А.В. Чернявский, А.А. Тенсон (впрочем, его путь за границу сложнее), К.Н. Большаков, Г.М. Соколов, В.В. Эшшольц и др.

Оставшихся после установления советской власти в Эстонии летом 1940 Г. сразу же арестовали органы НКВД, большей частью приговорили к высшей мере наказания и расстреляли, некоторые погибли в концлагерях. Среди них Э.К. Шульц, Р.А. Чернявский, Б.В. Метус, Н.С. Озеров, И.В. Потоцкий, В.И. Майде, В.Ф. Булдаков, Д.С. Шубин, Э.М. Сиротин, А.В. Алмазов и др.

Наиболее причудливой оказалась судьба Г.Г. Кромеля. К моменту установления советской власти летом 1940 г. он, по неизвестной причине оставшийся в Эстонии, незамедлительно был арестован НКВД, на следствии подробно рассказал о деятельности национал-социалистической организации в ЭР, ничего особенно не скрывая. Однако по требованию немецких властей Г.Г. Кромель, как гражданин Рейха, был выслан в марте 1941 г. в Германию. Органы НКВД решили перед высылкой завербовать его в советскую разведку. Формально вербовка состоялась, но связь с ним, возможно, из-за начавшейся войны, установлена не была. [171] Бойков В. Указ. соч. с. 79.

В заключение необходимо отметить, что русских фашистских объединений в Эстонии было немного, их личный состав невелик, в отличие от местных немецких организаций. Большинство русских эмигрантов в ЭР негативно относилось к фашизму и не поддалось национал-социалистической пропаганде. Особого влияния на общественно-политическую жизнь здешней русской общины фашисты не оказали. При всем том русские фашисты в Эстонии – любопытный феномен, заслуживающий изучения.

1922. 5 нояб. № 257. С. 2. Кстати, в статье высказано пожелание, чтобы появился русский Муссолини.

1923. 16 нояб. № 287. С. 1; На ногах // ПИ. 1924. 1 аир. № 87. С. 1.

№ 7. С. 3.

Vol. 27). C. 57-72.

S. 77-117.

Исаков С. Г, Бойков В.А. Русский фашизм в Эстонии в 1920-1930-е годы

Русская эмиграция и фашизм» (вернее «Фашистские тенденции в рядах русской эмиграции» – такой заголовок сборника был бы, на мой взгляд, более конкретным) – какая обширная тема! Прежде всего, надо остановиться на определении фашизма. Что же скрывается за этим словом, часто употребляемым без ясного понимания? Многочисленные толкования и неточные употребления менялись со временем в зависимости от того, использовались ли они историками, социологами или же психоаналитиками.

Моя задача не состоит здесь в анализе происхождения этой идеологии, которая оказалась привлекательной для ряда групп и движений эмигрантов, изгнанных из России в результате Революции 1917 г. и последовавшей за ней Гражданской войной. Отметим, что потерявшие почву под ногами, оторванные от родины, на чужбине они не могли участвовать во властных структурах общества, поэтому некоторые из молодых эмигрантов были увлечены фашизмом и принимали для своих организаций их внешние символы. В надежде, пусть утопической, что они будут способны рано или поздно свергнуть советскую власть или найти способ приспособиться к ней, они пытались получить от фашистских государств материальную помощь для усиления своей пропагандистской деятельности. Именно так и было с младороссами и их главой Александром Львовичем Казем-Беком.

Сегодня я хочу лишь напомнить обстоятельства аудиенции, данной Б. Муссолини А. Казем-Беку в мае 1934 г. – в тот период, когда дуче хотел «предстать лидером европейского фашизма» в условиях нарастающей мощи национал-социалистической Германии. Младороссы и их глава тоже отмечали эту опасность, и это порождало у них чувство беспокойство за Россию, их любимую родину и, как Мальро, [172] Андре Мальро (Andre Malraux, 1901-1976) французский писатель, культуролог, герой французского Сопротивления, министр культуры в правительстве де Голля (1958-1969). Не разделяя идеи марксизма, Мальро активно выступал против наступления фашизма, возглавлял общественное движение за освобождение Эрнста Тельмана и Георгия Димитрова. Во время Гражданской войны в Испании командовал добровольческой эскадрильей на стороне республиканцев. После начала Второй мировой войны бежал из немецкого плена и руководил сначала партизанским соединением, а потом армейской бригадой. они готовы были провозгласить: «В случае войны, наше место в рядах Красной Армии». Казем-Бек пишет в своей биографии 1942 г., составленной на французском языке:

«Приход в 1933 году к власти Адольфа Гитлера изменил все представления. Совершенно ясно было, что немецкий опыт сводил на нет все усилия по общественной реорганизации, которая привела бы к эре национальной состязательности и сосуществования (сосуществования в духе состязательности). Идеи национализма и расизма явно доминировали в доктрине гитлеризма. Угроза становилась серьезной и насущной для России, которая в течение веков была точно намеченной мишенью для германского национализма». [173] Здесь и далее цитаты приведены, за исключением специально оговоренных случаев, по материалам из личного архива автора.