Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания

Итальянский национализм «аристократичен», «он выступал с самого своего рождения как „партия верхов“, куда устремлялись „сливки общества“; он был консервативен и утонченно культурен», в отличие от фашизма, имевшего иную социальную основу – более широкую, опиравшуюся, по мнению Н.В. Устрялова, на «средний класс». Изначально «национализм исключительно связан с нацией, а ценности фашизма общечеловечны; национализм за монархию, в то время как фашизм, относясь к монархии с уважением, все же тяготеет к республике; национализм империалистичен, а фашизм отстаивает торговый экспансивизм, то есть не захват чужих земель, но „благоразумное отведение заграницу излишнеи энергии, накопившейся в стране» [213] Там же. с. 106. , но постепенно различия стираются. Фашизм становится на националистические рельсы, превращается в «национал-фашизм». Частью этой трансформации является эволюция отношения фашизма к религии и Церкви, к Ватикану.

Дневниковые записи Н.В. Устрялова содержат слова о его глубоком религиозном чувстве: «Вот никогда не мог бы применить к себе прославленные слова Кириллова: [214] Поэт В.Т. Кириллов (1890-1943). „меня Бог всю жизнь мучил“. Напротив, всю жизнь Бог был для меня чем-то бесконечно добрым, отрадным и утешительным». [215] Устрялов Н.В. Былое – революция (1890-е гг. – 1919). М., 2000. с. 43. С детства Устрялов воспринимал атеизм как «нечто неприятное, дурное, враждебное», и хотя пережил в восьмом классе гимназии «нечто вроде легких атеистических приступов», но «никогда не переставал любить эстетику богослужения». [216] Там же. с. 44. Характеризуя свое мировоззрение, сформировавшееся к моменту поступления в университет, он подчеркивал, что «сердце, полное Богом» было его наиважнейшей частью. «Окончательный поворот от сомнений к вере» совершили в его душе сочинения Н.А. Бердяева. [217] Там же. с. 43. Религиозность Устрялова близка бердяевской, также как и понимание сущности эмпирической Православной Церкви в контексте исторического развития России. «С нашей Церковью неблагополучно вот уже 200 лет, – отмечал он в 1922 г. в оздоровлении Церкви – залог духовного исцеления России». [218] Не остановиться ли? Из переписки Н.В. Устрялова и княгини А.В. Голицыной. 1920-1922 гг. // Грани. 1999. № 192. с. 227. Без духовного здоровья нации он не видел великого государства.

Н.В. Устрялов отмечал, что до 1921 г. фашистская идеология была сугубо антирелигиозна. Б. Муссолини называл христианскую этику «моралью рабов» и считал, что она подточила здание великой Римской империи. Соратники Муссолини – старая фашистская гвардия – питали враждебность к Католической Церкви. Но с изменением исторической ситуации, с приходом в фашистские организации пестрой и разнородной массы итальянцев, Муссолини осознал, что прежняя позиция в отношении Церкви непригодна, поскольку может оттолкнуть от фашизма новых сторонников и дать политическими оппонентами лишний повод для критики фашизма.

«Воевать с Богом ему не было смысла: лучше было привлечь имя Божие на свою сторону, – считал Н.В. Устрялов. – И вот, во имя основной своей политической цели, во имя своей национальной идеологии, фашизм в корне пересматривает свою позицию в области религиозно-церковных вопросов». [219] Устрялов Н.В. Итальянский фашизм. с. 102.

Эта тактическая гибкость восхищала Устрялова. Он видел в ней проявление политической мудрости в духе Макиавелли, убежденного, что пренебрежение религией становится причиной падения государства.

Для возрождения России Н.В. Устрялов считал обязательным воссоздание религиозной культуры ее народа. Он отвергал понимание русской революции как антихристианского явления истории, вослед за Вл. Соловьевым повторяя, что «неверующие двигатели новейшего прогресса» работают в пользу истории христианки. Он ожидал от большевиков того, что воплотил Б. Муссолини: использования Христианской Церкви в помощь строительству великого государства. В письме к Г.Н. Дикому от 26 февраля 1935 г. Н.В. Устрялов заявлял об «условном характере» советского атеизма, стремившегося ликвидировать «корыстную эксплуатацию имени Божия». Он надеялся, что за этим последует возрождение в России религиозной культуры. [220] Политическая эмиграция – не наш путь. с. 159. Начнется процесс возвращения к Православию, и «это оздоровление пойдет из Москвы и от Троицы, а не из Карловиц и не из океанских пароходов, на которых разъезжают беженские архиереи по беженским императорам и генералам» [221] Не остановиться ли? с. 227.

То, что фашизм – «ученик» большевизма в деле политической тактики – возвел в своей идеологии католицизм в ранг одной из жизненных функций патриотизма, обнадеживало Н.В. Устрялова. Он прекрасно понимал, что фашизм может быть понят только на итальянской почве, но в тоже время подчеркивал, что в «аналогичной обстановке» отдельные его элементы могут проявляться и в других странах.

Близким, если ни аналогичным, он считал отношение фашизма и большевизма к праву, закону. В ответ на обвинения в беззаконии фашисты заявляли, что относятся к закону с почтением, но в то же время в своих стремлениях к цели не остановятся перед нарушением его, если он действует медленно и неэффективно. Н.В. Устрялов находил данные аргументы последователей Б. Муссолини вполне логичными.

До 1934 г. Н.В. Устрялов читал курс общей теории права на юридическом факультете в Харбине. В своей вступительной лекции «О разуме права и праве истории» он говорил о том, как взаимодействуют в историческом процессе сила революции – «новая сила», «новая большая идея», приходящая в мир, – и право. Революция, по мнению идеолога национал-большевизма, «обрастает правом» лишь после своей победы. Н.В. Устрялов отмечал, что «в иерархии ценностей праву принадлежит подчиненное место. Выше его – нравственность, эстетика, религия. Большие исторические движения обыкновенно допускают известное „оформление“ именно нравственными, эстетическими и религиозными категориями, но не правовыми». [222] Устрялов Н.В. О разуме права и праве истории (конспект вступительной лекции по курсу общей теории права на юридическом факультете в Харбине) / / Устрялов Н.В. Национал-большевизм. М., 2003. с. 423. «Судом над правом» называет он великие эпохи в истории человечества. Этот суд осуществляли все авторитарные режимы своего времени – большевизм, фашизм, нацизм. В этом суде философ-эмигрант видел историческую логику, которая делала неуместными обвинения фашизма или большевизма в беззаконии.

Среди многочисленных признаков сходства режимов России, Италии и Германии Н.В. Устрялов особо выделил их общую черту: