Коллектив авторов - История политических и правовых учений

Вторая тенденция выявилась в 1-м тыс. до н. э., в период политической раздробленности, в эпоху Чжаньго — семи «воюющих царств». Она явилась реакцией на раздробленность и была направлена на создание единого централизованного государства, утверждение господства, «диктатуры» закона, развитие товарно-денежных отношений, превращение общинной собственности на землю в частную.

Данная тенденция полнее всего проявилась в царстве Цинь, которое, победив другие, объединило Китай в 221 г. до н. э.

Первая из названных выше тенденций в развитии Древнего Китая косвенно отстаивалась в учении Конфуция, политические воззрения которого по ряду вопросов были близки или даже совпадали со взглядами брахманов.

Конфуций (VI в. до н. э.), так же как и брахманы, основное внимание уделял эффективности государственного управления, способам легитимации монархической власти, ее ответственности.

Как и все мыслители Древнего Востока, Конфуций исходил из признания божественного происхождения власти монарха. Правитель, согласно учению великого китайского философа, — «сын Неба», его наместник на земле. Распад государства в период правления династии Чжоу, эпоха «воюющих царств» стали для Конфуция убедительным аргументом в пользу сильного авторитетного правителя.

Однако в отличие от брахманов, считавших, что авторитет и прочность власти монарха обеспечиваются своевременным и правильным наложением наказания на заслуживающего его, Конфуций основное средство политической легитимации видел в неукоснительном и строгом соблюдении правителем морально-этических принципов и норм. Сила власти монарха — в моральном авторитете власти. Безусловно, постановка Конфуцием проблемы соотношения закона, этики, морали, предложенное им ее решение явились важнейшим достижением политической и правовой мысли не только Древнего Китая, но и всего Древнего Востока.

Согласно учению Конфуция мораль и этика, в формировании которых активно участвовали крестьянская семья, сельская община, а не законы, установленные правителем, способны обеспечить подлинную гармонию между людьми, обществом и государством. Следует признать, что верховенство морали и этики над законом позволяло обществу сохранить в определенных пределах свою автономию и даже некоторым образом контролировать монархическую власть.

Конфуций, так же как и брахманы, считал личные качества правителя важнейшей, хотя и не единственной гарантией против трансформации сильной монархической власти в деспотическую. Роль, которую выполняли в Древней Индии брахманы (ограничивали и контролировали власть царя), Конфуций отводил советникам правителя, представлявшим аристократию.

Проблема ответственности монарха, активно разрабатываемая брахманами в Древней Индии, в учении Конфуция также получила в общем-то традиционное для Древнего Востока решение. Монарх ответствен, но перед своим Создателем, Творцом, Всевышним, Небом.

Влияние идей Конфуция и его последователей на политику и право Древнего Китая наиболее явственно выразилось в аксиоме, закрепленной в Чжоуском законодательстве: «Культура и нравственность — это отточенный инструмент императоров и правителей; военная сила и власть — это поддержка и помощь культуре и нравственности».

Вторая тенденция в развитии древнекитайского общества и государства отстаивалась легистами Гуань Чжунем, Хань Фэем, Сыма Цянем. Их учение приобрело законченную форму во многом благодаря концепции управления государством и народом, разработанной основоположником легизма Шан Яном (IV в. до н. э.).

Экономическая часть концепции Шан Яна, изложенная им в «Книге правителя области Шан», предусматривала использование товарно-денежных отношений для укрепления власти монарха, централизации государственного управления.

Политическая составляющая концепции Шан Яна отвергала морально-этические принципы и нормы, привилегии аристократии как основу государственного управления. Шан Ян считал, что людей нельзя заставить любить друг друга, по принуждению человеколюбие невозможно, и был прав. Этикет, положенный в основу государственного управления в период правления династии Чжоу, стал одной из причин ослабления власти правителя и распада государства. Мораль и этика не смогли противостоять напору власти денег, их разлагающему влиянию, росту преступности.

Только закон единый и обязательный для всех, утверждал Шан Ян, перед которым все равны, и знатный, и простолюдин, способен обеспечить хорошее управление, может установить правильные взаимоотношения между обществом и государством: «Закон и предписания — жизнь народа и основа управления страной, они оберегают [права] народа. Тот, кто стремится управлять [страной], презрев законы и предписания, подобен человеку, который пытается избавиться от голода и холода, отказываясь при этом от пищи и одежды...»

Концепция Шан Яна предусматривала не гармонию государства и общества, а безраздельное господство первого над вторым: «Всякий, кто ослушается приказа царя, нарушит государственный запрет либо выступит против порядков правителя должен быть казнен и к нему нельзя проявлять ни малейшего снисхождения, независимо от того, будь он первым советником царя, полководцем, сановником [в ранге] да фу или простолюдином».

Однако господство государства, согласно концепции Шан Яна, это не есть произвол властей. Общий для всех закон — это гарантия от произвола: «Если [кто-либо из государственных должностных лиц] в своих отношениях с народом не будет следовать закону, то люди могут обратиться за разъяснением к высшему чиновнику-законнику, и тот обязан объяснить им, какое наказание ожидает [чиновника], нарушившего закон». Контролировать соблюдение закона чиновниками должны были вышестоящие чиновники. Таким образом, власть должна была контролировать самою себя. Причем проблема ответственности монарха Шан Яном не только не ставилась, а категорически им отвергалась.

Вера легистов во всесилие закона предполагала не столько сознательное отношение к нему людей, сколько боязнь наказания. Система наказаний, установленная в Циньском царстве, а после объединения страны — и на всей территории Китая, предусматривала не только публичные казни, но и истребление трех поколений рода преступника.

Вера в закон как в универсальное средство управления и воспитания людей, убежденность в том, что хороший — ясный и доступный пониманию — закон способен изменить их природу: «...умные и хитрые, мудрые и способные превратятся в добродетельных, начнут обуздывать свои желания и отдадут все силы общему делу», сближает легистов с позицией Хаммурапи. Однако если древневавилонский царь справедливыми считал законы, защищавшие ценности общества, то легисты таковыми считали законы, устанавливавшие суровое и равное для всех наказание.