Клады и кладоискатели

Шлиман не сомневался в своей правоте. И в самом деле, разве мало было оснований придерживаться подобной точки зрения, разве не казалось, что факты полностью подтверждают его выводы? «Тела усопших были буквально осыпаны драгоценностями и золотом… Разве обыкновенным смертным положили бы такие драгоценности в могилу?» — спрашивал Шлиман. Было найдено дорогое оружие, которое должно было служить умершему защитой от всяких случайностей в царстве теней. В то же время Шлиман указывал на совершенно явные следы поспешности сожжения тел. Те, кто хоронили их, даже не могли дождаться, пока огонь полностью сделает свое дело: они забросали полусожженные трупы землей и галькой с поспешностью убийц, которые хотят замести свои следы. И хотя драгоценные украшения свидетельствовали о каком-то соблюдении обычаев того времени, сами могилы, не говоря уже об усопших, имели такой откровенно неприличный вид, который мог уготовить своей жертве только изощренный в ненависти убийца. У Шлимана не было ни малейшего сомнении в своей правоте. И все же (сегодня мы это знаем совершенно точно) его теория была неверной. Да, он нашел царские погребения, но не Агамемнона и его друзей, а людей совершенно другой эпохи — погребения, которые были по меньшей мере лет на 400 старше погребения Агамемнона.

Но это, в общем, несущественно. Важно было то, что он сделал еще один великий шаг по дороге, которая вела к открытию древнего мира, что он вновь подтвердил правдивость сведений Гомера и что он открыл сокровища, которым мы обязаны сведениям о той культуре, что лежит в основе европейской цивилизации.

Клад, найденный Шлиманом, был огромен. Его превзошла лишь знаменитая находка Карнарвона и Картера в Египте. «Все музеи мира, вместе взятые, не обладают и одной пятой частью этих богатств», — писал Шлиман.

В первой могиле Шлиман насчитал 15 золотых диадем — по 5 на каждом из трех усопших. Кроме того, там были золотые лавровые венки и украшения в виде «свастик».

В другой могиле — в ней лежали останки трех женщин — он собрал более 700 тонких золотых пластинок с великолепным орнаментом из изображений животных, медуз, осьминогов. Золотые украшения с изображением львов и других зверей, сражающихся воинов, украшения в форме львов и грифов, лежащих оленей и женщин с голубями… На одном из скелетов была золотая корона с 36 золотыми листками. Она украшала голову, уже почти обратившуюся в прах. Рядом лежала еще одна великолепная диадема с приставшими к ней остатками черепа. Он нашел еще пять золотых диадем с золотой проволокой, при помощи которой они закреплялись на голове, бесчисленное множество золотых украшений со «свастиками», розетками и спиралями, головные булавки, украшения из горного хрусталя и обломки изделий из агата, миндалевидные геммы из сардоникса и аметиста, Он нашел секиры из позолоченного серебра с рукоятками из горного хрусталя, кубки и ларчики из золота, изделия из алебастра.

Но самое главное, что он нашел те золотые маски и нагрудные дощечки, которые, как утверждала традиция, употреблялись для защиты венценосных усопших от какого-либо постороннего воздействия. Ползая на коленях, он соскребал слой глины, под которым были скрыты останки пяти человек из четвертой могилы. Уже через несколько часов головы усопших превратились в пыль. Но золотые мягко поблескивающие маски сохранили форму лиц. Черты этих лиц были совершенно индивидуальны, «вне всякого сомнения, каждая из масок должна была являться портретом усопшего».

Он нашел перстни с печатями и великолепными камеями, браслеты, тиары и пояса, ПО золотых цветов, 68 золотых пуговиц без орнамента и 248 золотых пуговиц с резным орнаментом, золотую модель храма, золотой осьминог… Мы не будем продолжать это перечисление. Описание находок Шлимана занимает 206 страниц большого формата. И все это золото, золото, золото.

Вечером, когда окончился этот день и ночные тени опустились на Микенский акрополь, Шлиман приказал зажечь здесь костры «впервые после перерыва в 2344 года», напоминающие о тех кострах, которые оповестил» в свое время Клитемнестру и ее возлюбленного о грядущем прибытии Агамемнона. На этот раз, однако, костры должны были отпугивать воров от одного из самых богатых кладов, когда-либо изъятых из гробниц умерших царей.

…В мае 1821 года потрясенный Париж осаждал Лувр. Благодаря стараниям французского короля Людовика XVIII, посла в Турции маркиза де Ривьера и молодого тридцатилетнего офицера, впоследствии знаменитого французского ученого и путешественника Дюмон-Дюрвиля в нем появилась… Венера Милосская. Галантные французские кавалеры оказались здесь на высоте и чуть ли не огнем пушек габары «Эстафеты» вырвали античную красавицу из рук команды турецкого судна, которое попыталось опередить французов при покупке Венеры из Милоса. Подоспевшие вслед за французами английский фрегат и голландский бриг остались ни с чем: «Эстафета» на всех парусах уходила от благодатных берегов Греции в спасительный Тулон…

Вот как была найдена и вывезена из Греции знаменитая скульптура, этот признанный мировой шедевр, украшающий ныне парижский Лувр.

…2 апреля 1820 года французская габара «Эстафета» бросила якорь у греческого острова Милос, что находится в группе Кикладских островов. 24-летний французский офицер Вутье выбрался на берег полюбоваться окрестностями. Он прогуливался по склонам холма, когда услышал изумленный крик и увидел, что пахавший небольшое поле крестьянин пытается удержать в руках тяжелый плуг, медленно проваливающийся в яму. Вутье бросился на крик и помог Йоргосу, как звали крестьянина, вытащить плуг из чернеющего провала.

Спустившись вниз, Вутье и Йоргос застыли в изумлении — они находились под сводами какого-то подземелья: то ли в подземном храме, то ли в подвалах некогда стоявшего здесь дворца. А через мгновение они увидели статую прекрасной женщины.

— Какой волшебный мрамор, — первое, что пришло в голову ошеломленному моряку. — Богиня… Настоящая античная богиня!

Вутье позвал на помощь, и через полчаса Афродита, или Венера, получившая впоследствии название Милосской, стояла под жарким солнцем, овеваемая легким морским бризом. Йоргос был счастлив, как никто: еще бы, ведь на его родовом участке была найдена статуя, и он скоро совсем станет богатым и сможет приобрести маленькую лавчонку, отремонтирует или даже купит себе дом. О такой удаче он и не помышлял… Вутье положил руку на плечо ошеломленного крестьянина:

— Вот вам, Йоргос, задаток, сто пиастров, не уступайте ее никому, кто придет не от меня… Все же мы с вами первые увидели это чудо.

— По рукам! — И Йоргос остался сторожить свое сокровище. В тот же вечер Вутье разговаривал с представителем французского консульства на острове. К удивлению, он встретил холодный прием.