Клады и кладоискатели

— Зачем? Чтобы подарить золото союзникам, а самому очутиться в тюрьме или в лучшем случае в лагере для военнопленных? — улыбнулся Фогт своими тонкими бескровными губами. — Вы ведь помните послевоенную сумятицу…

Резкий звонок в прихожей заставил итальянцев насторожиться.

— Минуточку, прошу прощения, господа, — успокаивающе сказал хозяин, пружинисто поднимаясь из своего глубокого кресла. — Это, наверное, наш Герлах наконец-то привез заказанное пиво. Я его жду с самого утра…

Щелкнул замок входной двери. Послышалась монотонная дробь дождевых капель по листьям деревьев. Внезапно ее разорвали глухие хлопки выстрелов, словно кто-то открывал бутылки шампанского. В следующую секунду агенты СИФАР были на крыльце. Где-то справа в темноте взвизгнули на повороте тормоза, и опять наступила тишина, на фоне которой неумолчный шелест дождя казался зловещим. За его густой завесой итальянцы не сразу разглядели темную фигуру, лежавшую в конце короткой бетонной дорожки у открытой калитки.

— Да, второй раз надуть судьбу Фогту не удалось, — спокойно заметил один из агентов, тщетно пытавшийся нащупать пульс у лежавшего ничком немца. Он выпустил жилистую руку, со стуком упавшую на бетон. — Больше нам здесь делать нечего. Пусть полиция сама разбирается, что к чему…

Итак, поездка в Мюнхен, на которую возлагались все надежды, окончилась ничем. Правда, рассказывая о своих передрягах после освобождения союзниками Италии, Фогт обмолвился о том, что однажды возил свою подругу, «мисс Эмму», в Монте-Соратте и даже объяснил ей приблизительно, где должна находиться штольня с золотом, вход в которую немцы, конечно же, взорвали или замуровали. Полковник Рокка приказал немедленно доставить к нему синьору Морлупо — теперь он не считал больше нужным маскироваться под Итальянский банк. Но и здесь его ждала неудача: буквально накануне бедная синьора… отравилась консервами. Врачам с трудом удалось спасти ей жизнь, но зрение она утратила навсегда.

Как эти ни парадоксально, по именно эта сплошная цепь неудач укрепила уверенность полковника в реальности существования нацистских сокровищ. Во-первых, совпадение дат и отдельных деталей в рассказах священника из Сан-Оресте и самого Фогта. Во-вторых, убийство бывшего эсэсовца и попытка ликвидировать его сообщницу, — шеф РЕИ не сомневался, что кто-то приложил руку к ее отравлению. Все это свидетельствовало о решимости определенных лиц не допустить раскрытия тайны. Правда, отсюда напрашивался и другой вывод: эти лица имеют своего человека в СИФЛР. Скорее всего он связан с «Шпинне» («Паук» — тайная организация бывших эсэсовцев, действовавших в Европе после второй мировой войны) и вывел бывших нацистов на след агентов полковника Рокка, а через последних — на Фогта и синьору Морлупо. Трудно было сказать, сколько уйдет времени, чтобы найти его, если это вообще удастся, — слишком много сотрудников СИФАР перешли к ней в наследство от СИМ, существовавшей при Муссолини. Поэтому начальник РЕИ решил подключить к поискам министерство обороны.

Лабиринт подземных галерей и штолен на Монте-Соратте наводнили саперы и военные геологи. Начальник СИФАР генерал Муско был настроен оптимистически: месяца два — три, ну, пусть полгода — золото обязательно будет обнаружено, считал он. Однако шло время, росло число обследованных коридоров и тупиков, разобранных завалов, но результатов не было. А с их отсутствием пошел на убыль и энтузиазм в верхах. Большая часть персонала и техники была снята с Монте-Соратте, и лишь горстка специалистов осталась в ее мрачных недрах. Наконец, в 1958 году, когда исчезли последние надежды найти нацистское золото, операция была окончательно прекращена. Полковник Рокка дал себе слово, что рано или поздно — пусть хоть через двадцать лет — все-таки нащупает дорогу к кладу, но только с другого конца, разыскав тех, кому доверена эта тайна.

Тем временем на смену спецслужбам пришел частный охотник за сокровищами — депутат парламента Спаллини. 18 мая 1959 года он получил официальное разрешение властей на поиски «любых ценностей» в районе горы Монте-Соратте. Начальник РЕИ, на всякий случай затребовавший досье депутата, с удивлением обнаружил, что Спаллини одно время был близким другом теперь уже покойной синьоры Морлупо. За нанятыми им специалистами было установлено постоянное наблюдение, тем более, что парламентарий отчаянно спешил и поэтому не жалел денег: за четыре года он вложил в дело около миллиона лир. Невольно напрашивался вопрос: уж не поделилась ли своей тайной и не свозила ли его в свое время к горе «мисс Эмма»? Именно в силу этого предположения, когда в 1964 году депутат Спаллини скоропостижно скончался — видимо, он был близок к успеху и его тоже устранили, решил Рокка, — полковник добился нового тщательного обследования горы. Была даже пробита специальная штольня на юго-восточном склоне, которая, по расчетам, должна была вывести ко все еще не обнаруженному центральному залу. Увы, и на сей раз нацистское золото осталось недосягаемым. Что же касается начальника РЕИ, то к этому времени его поглотили другие, более важные дела.

(Сергей Барсов. Ускользающие миллионы. — М.: Общество по изучению тайн и загадок земли, 1991)

Когда Фридрих I Гогенцоллерн был коронован в Кенигсберге, это событие он решил отметить в веках. Например, созданием шедевра искусства, равного которому не знал мир. С этой целью в Кенигсберг пригласили датского художника, архитектора и знатока янтаря Готфрида Вольфрама. Ему было поручено создать в берлинском замке Шарлоттенбург янтарную галерею. Первую из стен галереи закончили в 1707 году. Затем архитектору замка Эосандру фон Гете датский мастер показался чрезмерно дорогим, и он, отобрав у датчанина заказ, передал его двум мастерам-янтарщикам из Гданьска — Эрнсту Шахту и Готфриду Турову. К тому же от идеи замковой галереи отказались: янтарем решили покрыть стены относительно небольшого помещения — размером с кабинет — в городском дворце в Берлине. Поверхность янтарных панелей составляла теперь 70 квадратных метров.

В 1716 году в Германии побывал Петр I. В Берлине его принимал король Фридрих-Вильгельм, сын Фридриха 1. Петру понравился янтарный кабинет, и он выразил желание, чтобы и в его доме в Петербурге был такой же. Король Пруссии мечтал о могуществе своего королевства, ему нужны были союзники, и потому он без колебаний преподнес «Янтарную комнату» предполагаемому союзнику-царю.

(Кстати, в порядке исторической занимательности: Петр не пожелал остаться в долгу перед августейшим собратом и преподнес ему 55 богатырей, а точнее — солдат ростом более двух метров. Солдат-гигантов прусский король разыскивал по всей Европе и всячески старался их добыть. Вообще подобный обмен «подарками» между монархами был тогда в моде…)