Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

«О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни — ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам (другой вариант перевода: «которая возвратилась к Отцу и явилась нам…». — Пер.) — о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами…» {999}

Нет ничего сильнее, чем это решительное, подкрепленное прочными основаниями и доводами утверждение: «…что мы слышали , что видели , […] что рассматривали и что осязали…» (курсив автора этой книги. — Пер.). Нет никаких причин отрицать его: Иоанн видел и слышал Иисуса из Назарета, рассматривал его и прикасался к нему и гораздо позже, на закате своей жизни, когда писал свое послание, все еще был этим потрясен. Немного дальше в том же тексте он пишет: «И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру» {1000} .

Кто же он, Иоанн? Это имя было очень распространено в Израиле; по-гречески оно произносилось Иоаннес, по-еврейски Иоханан или Йоханан и имело вариант Ионафан. Автора четвертого Евангелия не следует путать с Иоанном-Марком, автором второго Евангелия, который был немного моложе и принадлежал уже к следующему поколению. Сам он упоминает себя как безымянного ученика или, если подробнее, как предпочитаемого ученика, «ученика, которого любил Иисус» (Епифаний сказал, что это определение выглядит немного тщеславным у автора, который был известен своей «скромностью». Возможно, эти слова добавил после смерти Иоанна «редактор» его книги). Неразлучный спутник будущего апостола Андрея, брата Петра, он присутствовал при самом начале событий на берегах Иордана с Иоанном Крестителем, был на последнем ужине Учителя в Иерусалиме, рядом с ним, и прославился, среди всего прочего, именно тем, что прижался к его груди, чтобы узнать имя того, кто сейчас предаст Иисуса. Иоанн был и у подножия креста, на Голгофе, и это ему Иисус доверил свою мать.

Долгое время из-за большой близости евангелиста к Иисусу думали, что Евангелие мог написать только Иоанн, сын Зеведея, рыбак с Генисаретского озера, один из Двенадцати избранников Иисуса. Эта традиция была удобна тем, что делала неоспоримым авторитет Евангелия, которое вначале признавали не все церкви; но она недостаточно убедительна. Как текст, в котором так сильно влияние молитв иудейских священников, который справедливо считается самым богословским из всех Евангелий, мог быть написан сыном мелкого владельца рыбачьих лодок из Галилеи, человеком скромного достатка, чинившим отцовские сети?

Обратим внимание на то, что автор Евангелия в своих Втором и Третьем посланиях называет себя «старцем» (иначе говоря, пресвитером), а так называли членов первого апостольского поколения, не входивших в число Двенадцати. К тому же мы напрасно стали бы искать в его Евангелии те основные события, участником которых был сын Зеведея, — например, воскрешение дочери Иаира и Преображение. Служение Иисуса в Галилее описано кратко. Автор, кажется, плохо знаком с географией этих мест и не знает названия сел, стоявших на берегу Генисаретского озера, — это уж слишком для рыбака из Капернаума! Зато он прекрасно знает топографию Иудеи и особенно Иерусалима (он пишет о купели Вифезде, о Силоамской купели, о портике Соломона, о вымощенном камнями дворе римской претории). Святой город находится в центре его Евангелия. Этот благочестивый еврей, блестящий знаток иудаизма своей эпохи, «знаком» первосвященнику Анне. Он знает Малха, которому Петр отрубил мочку уха, знает брата Малха, который заговорил с Петром, и знает даже привратницу дворца, которая по одному его слову впустила их обоих {1001} . Он явно знатный житель Иерусалима, близкий к Храму и его администрации, можно сказать, свой человек в Храме. У него есть свой дом в Святом городе, на холме Сион, рядом с кварталом ессеев; именно в этом просторном доме или в одной из его пристроек находились апостолы, ученики и женщины, пришедшие из Галилеи, вечером Страстного четверга, за два дня до Пасхи; это позволяет понять, почему Иоанн, как принимающий их хозяин, мог за столом занимать место справа от Иисуса и наклониться к нему. В этом же доме любимый ученик Иисуса поселит Марию, мать своего учителя, после смерти ее сына.

Итак, анализ 4-го Евангелия показывает, что его автором не мог быть сын Зеведея, хотя некоторые авторы пытались придумать объяснения несоответствиям (якобы сыновья Зеведея могли быть уполномочены поставлять рыбу к столу первосвященника и иметь в Иерусалиме дом, где хранили свой товар {1002} ).

К тому же ни один из первых Отцов Церкви не сообщил нам, что евангелист Иоанн был сыном Зеведея и сопровождал Иисуса в его странствованиях по Галилее. В конце II в. Ириней, в молодости часто бывавший в гостях у тогда уже старого Поликарпа, епископа Смирны, слушавшего когда-то проповеди Иоанна, написал: «После других учеников Иоанн, ученик Господа, лежавший на его груди, тоже создал свою версию Евангелия, когда жил в Эфесе» {1003} . В III в. Ориген утверждал, что никто не может понять смысл Евангелия от Иоанна, если не знает, что тот «возлежал на груди Иисуса и получил от Иисуса Марию в качестве матери». Ни у того ни у другого автора нет ни одного упоминания о словах и поступках другого Иоанна — Иоанна с озера.

То, что любимый ученик Иисуса скончался в начале II в. в Эфесе, — почти неоспоримый исторический факт. Ириней уточняет, что Иоанн умер в глубокой старости в правление Траяна (98—117). «Добавим также, что эфесская Церковь, основанная Павлом и в которой Иоанн пребывал до дней Траяна, тоже является подлинной свидетельницей апостольской традиции». Климент Александрийский, его современник, уточняет, что Иоанн вначале был изгнан на остров Патмос (где закончил свой Апокалипсис), дождался смерти «тирана» (то есть Домициана, умершего в 96 г.), и после нее вернулся в Эфес. Оттуда он излучал свой свет на окрестные земли, получая приглашения от местных церквей «иногда для того, чтобы назначить епископа, иногда — чтобы организовать полноценную церковь, иногда — чтобы выбрать в качестве священнослужителя одного из тех, на кого указал Дух Святой».

Было бы рискованно предположить, что сыновья Зеведея прожили такую спокойную старость. И действительно, в Евангелиях от Матфея и Марка рассказано, как Иисус предупредил их, что конец их обоих будет подобен его Страстям: «Чашу Мою будете пить и крещением, которым Я крещусь, будете креститься» {1004} . Вероятнее всего, в 62–63 гг., когда были выпущены в свет эти Евангелия, оба брата уже были мертвы, и пророческие слова Учителя о них, несомненно, должны были напомнить про их мученичество. Относительно апостола Иакова, старшего из братьев, мы в этом уверены благодаря Деяниям апостолов: примерно в 44 г. царь Ирод Агриппа, внук Ирода Великого, «убил Иакова мечом» {1005} . Есть много указаний на то, что и младший из братьев, Иоанн, умер подобным образом. Упоминание об этом Папия сообщили нам два историка-грека; в сирийском мартирологе, который был составлен в 411 г., упомянуто мученичество обоих братьев в Иерусалиме; галликанский литургический сборник, ирландский молитвенник и рукопись, которая хранится в Трирском соборе. Отец Мари-Эмиль Буамар изучил эти тексты, и результат исследования оставляет мало места для сомнений {1006} . Иоанн, сын Зеведея, брат Иакова, умер или во время преследований в 43 г., или немного позже.