Жан-Кристиан Птифис - Иисус. Жизнеописание Христа. От исторической реальности к священной тайне

Объединять одного Иоанна с другим начали в III в., и первым это сделал Дионисий, епископ Александрийский. В начале предыдущего века Папий еще говорил о двух Иоаннах. Он рассказывал, что, находясь в Иераполе, старался узнать, что говорят приезжие: «Если куда-нибудь приходил кто-то, побывавший в обществе пресвитеров, я спрашивал о словах пресвитеров: что говорили Андрей, или Петр, или Филипп, или Фома, или Иаков, или Иоанн , или Матфей, или еще кто-то из учеников Господа? Что говорят Аристон и пресвитер Иоанн , ученик Господа? Я не считал, что сведения, полученные из книг, так же полезны, как то, что получено из живого и долговечного слова» (курсив мой. — Авт.).

Прежде всего нужно отметить, как много значило устное предание в то время, когда были еще живы последние свидетели. Авторитет старцев был на первом месте, поскольку они были носителями живой традиции. В этом отрывке Папий различает двух Иоаннов, обоих из апостольского поколения. Первый из них упомянут вместе с Андреем, Петром, Филиппом, Фомой, Иаковом и Матфеем, которые уже умерли к тому времени, когда Папий задавал свой вопрос (что говорили…?), а два ученика Господа, Аристон и пресвитер Иоанн, были еще живы, потому что Папий пишет о них в настоящем времени (что говорят…?). Первый Иоанн — это сын Зеведея, один из Двенадцати; второй, пресвитер, — автор 4-го Евангелия; его авторитет постоянно рос по мере того, как уходили из жизни последние представители апостольского поколения.

Но главное свидетельство о том, кем был автор 4-го Евангелия, оставил Поликрат, который очень хорошо знал эфесские предания; он был епископом Эфеса, а до него эту должность занимали пять членов его семьи. Его свидетельство очень много значит. Примерно в 190–198 гг., упоминая в письме к папе Виктору «великие светильники», угасшие в Азии, он называет Филиппа, «одного из Двенадцати, который скончался в Иераполе» и «Иоанна, возлежавшего на груди Господа, который был иереем [священником] ж [в знак этого] носил петалон [золотой лепесток /, свидетеля и дидаскала [преподавателя]. Он скончался в Эфесе».

Значит, этот Иоанн не был простым священником из Иудеи или Галилеи, который, как многие другие, приходил в свою очередь служить в Храме. Он имел право на «петалон», по-еврейски tziz zahab, «цветок», золотую пластину в форме лепестка, знак священного сана, который священники носили на груди. Во времена Исхода этот знак носил первосвященник, но, возможно, позже его стали носить члены некоторых семей, у которых в роду были первосвященники.

В любом случае во время служения Иисуса Иоанн был знатным и богатым юношей {1007} из аристократической семьи. К этому выводу пришел в 1969 г. историк и толкователь Писания Жан Колсон в конце своего расследования «загадки ученика, которого любил Иисус» {1008} . С тех пор в его правоте убедились Оскар Кульман, Франсуа Ле Кере, Джозеф А. Грасси, Джеймс X. Чарл-суорт, Ксавье Леон-Дюфур и др. {1009}

Каким временем нужно датировать это Евангелие? Его самые древние отрывки написаны на папирусе размером 8 х 9 х 6 см, который был обнаружен в Египте и хранится в Университетской библиотеке Джона Райлендса в Манчестере и обозначен шифром Р52 {1010} . В 1935 г. британский специалист по папирусам Колин X. Робертс осторожно назвал датой его написания 125 г. Итак, вполне может быть верной традиция, идущая от Отцов Церкви, утверждавших, что книга Иоанна распространялась уже в конце I в. Но совместный анализ оставленных ими сведений и самого Евангелия позволяет уточнить результат этого исследования.

Евсевий рассказывает, что через какое-то время после казни Иакова, который был сброшен с крыши Храма и забит насмерть камнями в 62 г., апостолы и ученики, оставшиеся в Иерусалиме, стали терпеть от евреев «тысячи уловок, направленных к их смерти» {1011} . Именно тогда они решили разойтись «во все народы», чтобы принести им Благую весть. Фоме была назначена Парфия, Андрею Скифия, а Иоанну Малая Азия (фактически — западная часть современной Турции вокруг Эфеса).

Вероятнее всего, перед их уходом некоторые из апостолов увидели, что в уже сочиненных Евангелиях — книгах Матфея и Луки (а возможно, и книге Марка) ничего не сказано о начале служения Иисуса и попросили Иоанна, который был вместе с Андреем одним из двух первых учеников Иоанна Крестителя, а затем самого Иисуса написать от их имени новый рассказ о тех же событиях [68].

Иоанн тогда еще ничего не написал: он предпочитал проповедовать устно. «Говорят, — продолжал Евсевий, — что именно поэтому апостола Иоанна попросили рассказать в его Евангелии о случаях, про которые умолчали предыдущие евангелисты, и о поступках Спасителя в то время, то есть до заточения Крестителя» {1012} .

Несколько древних документов позволяют понять, как Иоанн сочинял свое Евангелие. Первый из них — канон Муратори, названный по имени итальянского ученого XVIII в., Людовико Антонио Муратори, который его обнаружил. Этот канон был написан на латыни в VII в., и исследователи определили, что он является переводом, к сожалению, сокращенным, оригинала, созданного примерно в 150 г.: «[…] четвертое Евангелие — Евангелие Иоанна, одного из учеников. Когда его соученики и епископы побуждали его писать, Иоанн сказал: „Поститесь со мной три дня, начиная с сегодняшнего, и мы расскажем друг другу то, что будет открыто каждому из нас“. В ту ночь Андрею, одному из апостолов, было открыто, что все должны просмотреть написанное, но писать должен Иоанн от своего имени… [Иоанн] утверждает, что он не только очевидец и слушатель, но и тот, кто описал по порядку все чудеса, которые совершил Господь» {1013} .

Известно, что евреи считали сны обычным способом связи людей с Небом в тех случаях, когда Бог хотел передать людям важное сообщение.

Климент Александрийский присоединяется к словам канона Муратори: «Видя, что остальные только рассказали о вещественных фактах, Иоанн, последний из всех, ободряемый своими друзьями и вдохновленный Святым Духом , написал духовное Евангелие». Пропустим немного искусственное противопоставление вещественных фактов и духовного Евангелия. Главное, что нужно отметить, — ободрение «друзей» и Божественное вдохновение. Отголосок похожих сведений есть и у Епифания, современника святого Иеронима: Иоанн сначала отказался писать, но Святой Дух принудил его это сделать. Все это — доказательства в пользу того, что 4-е Евангелие является одновременно коллективным и индивидуальным творением. В работе над ним, по крайней мере в документальной части этой работы, участвовала целая группа. Иоанн не следовал за Иисусом во время всех его странствий по Галилее. Андрей и Филипп рассказали ему про умножение хлебов и про речь о хлебе жизни в синагоге Капернаума. Зато, когда речь идет о том, что было в Иерусалиме, он очевидец, а иногда и главный свидетель. Но Иоанн умел платить свои долги. В прологе он написал: «И Слово стало плотню, и обитало с нами… и мы видели славу его» {1014} . Это множественное число поставлено здесь не ради скромности: Иоанн выражает мнение группы, которая поручила ему писать.