Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Эпоха Саффаридов, Саманидов и Буидов оставила немногим больше архитектурных свидетельств, чем предыдущая. Конечно, в некоторых памятниках, восстановленных позже, сохранились старинные элементы, но часто их трудно выделить в общем контексте, а датировка их — более чем произвольна. Базиликальный план с многочисленными нефами, по какому построен харам — молитвенный зал Большой мечети Исфахана, он, видимо, приобрёл в X или даже в IX в., и в этом зале находят фрагменты первоначальной кладки. В старой мечети Хивы среди леса позднейших деревянных колонн есть пять-шесть архаичных; как сегодня, так и в прошлом они поддерживали крышу напрямую, без посредства арок, как это было в ападанах, гипостильных залах Ахеменидов, несомненно воспроизведённых ещё в Куфе при строительстве одной из первых мечетей, ныне исчезнувшей. Более ясные свидетельства, пренебречь которыми никак нельзя, — Большая мечеть в Нейризе (973), творение Адуда ад-Даулы, построенная в сасанидских традициях, и мечеть в Наине, буидская, с великолепным декором, возведённая на рубеже тысячного года. Намного более интересная религиозная постройка — маленькая мечеть IX в., сравнительно недавно обнаруженная в Балхе (Бактрах). Квадратная в плане, вероятно, не имевшая ограды, кроме как со стороны киблы , она разделена на девять квадратов столбами, от которых отходят четыре арки, поддерживавших ныне провалившиеся купола. Этот план, в прежние времена неизвестный на Востоке, весьма странным образом обнаруживается в Испании, в мечети Баб Мардум в Толедо (X в.). Восхитительный скульптурный декор очень близок к декору в мечети Самарры, и, разумеется, его сочли подражанием. Но если вдуматься в то, какое влияние Восточный Иран оказал на Аббасидов, сколь вездесущими иранцы были в их столицах, то можно с уверенностью утверждать, что, напротив, бактрийское искусство повлияло на самаррское.

Единственный памятник, оставшийся от саманидской Бухары, — мавзолей, построенный в 892 г., который называют мавзолеем Исмаила Самани. Он так красив, что мы можем только сокрушаться при мысли обо всех остальных, которые потеряли. Это увенчанный куполом небольшой куб, в четырёх гранях которого проделано четыре больших арочных входа, что побудило некоторых увидеть в нём, на мой взгляд — безо всякого основания, подражание маздеистским храмам огня. Уравновешенности масс, искусности, с какой купол соединён с опорами, уже было бы достаточно, чтобы вызвать восхищение, но полный восторг вызывает декор — настоящее художественное плетение из кирпичей, уложенных как горизонтально, так и вертикально. Мавзолей Араб-ата в с. Тим, в Узбекистане, намного более поздний (977-978), при всех своих достоинствах во многом уступает мавзолею Исмаила. Это прямоугольное в плане кирпичное строение, украшенное терракотовой резьбой, войти в которое можно через неглубокий айван в большом портике ( пештаке ), первом из известных нам. XI век, когда стало появляться всё больше надгробных памятников, начался с возведения двух гробниц неравной ценности. Одна из них — так называемый мавзолей Арслана Джазиба в Сангбасте, который построен в 1030 г. и не вызывал бы особого интереса, если бы не красивый купол и не соседствующий с ним цилиндрический минарет того же времени, при постройке которого, как иногда считается, впервые отказались от квадратного плана, свойственного Сирии и мусульманскому Западу, что ещё требуется доказать. Другая — великое произведение с точки зрения и качества работы, и использованных новшеств, и вызываемого интереса. Возведённый в 1006 г. Гунбад-и Кабус — башня высотой 51 м (углублённая в грунт на 10 м) и диаметром 17 м в основании. С его постройкой в Иране возникла мода на башенные гробницы, продлившаяся долго. Нет никакой возможности понять, почему было решено возвести столь неожиданное здание. Рассказ, в соответствии с которым тело покойного подвешивали на цепях под потолком, возможно, позволяет связать эту постройку с погребальными обычаями, требовавшими оставлять труп на открытом воздухе и характерными либо для маздеистов, которые укладывали тело на «башне молчания», либо для тюрков Центральной Азии, которые его помещали на верхушке дерева, одни для того, чтобы не осквернять землю, другие — чтобы удалить с костей мясо, но эта гипотеза остаётся сомнительной.

Чтобы найти высшее проявление иранского искусства начала второго тысячелетия, следует отправиться в Афганистан, к Газневидам. Однако и там от роскошных строений, описанных в текстах, осталось немногое: в Бусте — арка и впечатляющие стены дворца в Лашкари-Базаре, сложенные из сырцового кирпича и отделанные обожжённым кирпичом, которые тянутся метров на пятьсот; в Газне — гробница Махмуда и основы двух минаретов 1114 г., звездообразных в сечении и великолепно отделанных. Раскопки, произведённые итальянцами в Газне и французами в Лашкари-Базаре, второстепенной резиденции Газневидов, дали возможность познакомиться с искусством последних. И там, и там дворцы были построены крестообразными в плане, с четырьмя айванами , расположенными попарно друг напротив друга по сторонам двора, — этот план, несомненно, использовался в домах Хорасана издавна, и мы находим его в Нисе в постройках последних веков до нашей эры. Тем не менее это неопровержимое доказательство, что крестообразный план с четырьмя айванами , который станет классическим в Иране и повсюду, куда распространится иранское влияние, не был заимствован мусульманами для строительства медресе и что в последних, как и в мечетях, он появился намного позже, чем во дворцах.

Не менее важные находки были сделаны и при археологических раскопках тех же памятников. Это, если упомянуть только основное, целый ряд живописных и скульптурных изображений людей и животных, который ещё лучше, чем произведения, найденные в других местах, показывает, что мусульмане всегда создавали фигуративное искусство, по крайней мере в светской архитектуре. Историки искусства, отвергая сообщения в текстах, долгое время не признавали этого факта и утверждали, что фигуры характерны только для первых веков мусульманской цивилизации как результат античного влияния и для последних как результат влияния Европы. Но теперь невозможно дальше отстаивать этот тезис.

На некоторых плитах из Газны изображены в виде барельефов, но с моделированием, тюркские наёмники под сводами, сцена охоты на льва, танцовщицы, слон, хищные звери и фантастические животные. В Лашкари-Базаре обнаружен ряд изображений тех же наёмников, которые окружены птицами и носят пояса с свисающими концами, уже бросавшиеся в глаза в Самарре. Прототипы всех этих произведений незачем искать очень далеко. Они вполне явно происходят от изображений, выполненных в оазисах Таримского бассейна.