Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Об одном курде нам и следует поговорить. Тот, кого мы называем Саладином, на самом деле именовался Салах ад-Дин Юсуф. Он родился в 1138 г. в Тикрите (Месопотамия), когда там находился его отец Айюб, офицер на службе Зенги (1127-1147), ставшим первым мусульманским князем Ближнего Востока после того, как взял Халеб. Он был ещё подростком, когда в 1152 г. его дядя Ширкух пригласил его ко двору сына Зенги, Hyp ад-Дина (1147-1174). Там он понравился. Он быстро поднялся по первым ступеням карьеры. Когда Ширкух был отправлен Hyp ад-Дином завоёвывать Египет, он его сопровождал (1164-1169). Здесь следует отметить, что через пять лет его, хоть он и был суннитом, назначили визирем фатимидского халифа. Это было парадоксальным, но такой парадокс мы уже встречали, когда шииты Буиды обладали властью в суннитском халифате Аббасидов. Впрочем, этот парадокс продлился недолго, потому что в 1171 г. Саладин велел произносить в хутбе имя багдадского халифа. Египет не выразил протеста. Он всего лишь терпел еретическую династию, показавшую себя крайне толерантной, и Фатимиды исчезли при общем равнодушии прежних подданных. Визирь стал настоящим властителем долины Нила, пусть даже управлял от имени Hyp ад-Дина. Смерть последнего в 1174 г. освободила его от обязанности подчиняться кому-либо и позволила претендовать на наследие покойного князя Халеба. Для этого у него на руках было достаточно козырей. С 1174 по 1185 г. он сумел убеждением и силой объединить под своей властью почти всю Сирию. Она ещё никогда не выступала единым фронтом против франков, обосновавшихся в Святой земле и в Антиохии. Она наконец это сделала, и результат не заставил себя ждать: в 1187 г. Саладин отобрал Иерусалим у крестоносцев. Разумеется, это вызвало много шума. Когда через несколько лет, в 1193 г., Саладин умер, он окончательно стал героем. Он им остался вплоть до наших дней — конечно, на Востоке, но каким-то непонятным образом и на христианском Западе. Его украсили рыцарскими достоинствами, которые он мог иметь, а мог и не иметь, поскольку не факт, что они вязались с его фанатизмом и как минимум приступами нетерпимости (например, когда он обязал зиммиев носить отличительные знаки). Как бы то ни было, за ним охотно признают высокие добродетели, и можно полагать, что ни один иранец, за исключением некоторых Ахеменидов, не знаменит на Западе больше, чем он. Но известно ли, что он был иранцем? Несомненно, нет. Однако он им был, хоть и очень тюркизированным, потому что был курдом, как и его окружение. Он собрал вокруг себя многих соплеменников, прежде всего родственников, и именно им обязан основными успехами. Надо ли напоминать, что это его брат Туран-шах завоевал для него в 1174 г. Нубию и Йемен, что это один из его племянников, Таки-ад-дин, в 1173 г. передал ему в руки Киренаику и Триполитанию? Он основал за пределами Ирана иранскую династию — сыновей Айюба, Айюбидов. Она оказалась недолговечной, поскольку в 1250 г. была свергнута своими наёмниками, мамлюками, которыми и будет известен Египет ещё двести пятьдесят лет, но оставила по себе красивые памятники. Разве не один из них, исключительно прекрасный, мы видим в Каире, смотря с площади Саладина на цитадель?

Смерть Малик-шаха в 1092 г. привела сельджуков к быстрому упадку. Его наследие оспаривали четыре сына — Махмуд (1092-1094), Баркиярук (1094-1104), Мухаммад (1105-1118) и Санджар (1118— 1157). В провинциях удельные князья и те, на кого было возложено их воспитание, атабеки , наставники, по-прежнему обладавшие для своих учеников большим авторитетом, а иногда через их посредство и властью, настраивали их друг против друга. С 1180 по 1225 г. Багдадский халифат при ан-Насире вернул себе полную независимость. Секта исмаилитов, с которой мы ещё встретимся, демонстрировала опасную эффективность, а её логова были неприступны для правительственных сил. Не хватало денег. Всё шло плохо.

Однако при Мухаммаде ситуация начала выправляться, а при Санджаре, казалось, всё вот-вот по-настоящему наладится, когда на Востоке появилась новая сила. Кидани, завоевавшие когда-то, в 936 г., Китай и основавшие там династию Ляо, в 1123 г. были оттуда изгнаны и после долгого скитания по степям создали на границе караханидских владений, вокруг нескольких городов, Кашгара и Баласагуна, империю каракитаев (чёрных или северных киданей). Они были сильно китаизированы в результате почти двухвекового пребывания в Китае и принесли с собой новое усиление китайского влияния. Они были буддистами. Буддийской была и их империя. Таким образом, земли, которые были колыбелью Караханидов, которые ислам завоевал совсем недавно, были у него отторгнуты. Впервые мусульмане в Азии были вынуждены отступить.

Когда в 1137 г. каракитаи напали на Фергану, Санджар больше не сомневался, что обязан вмешаться. Он был покровителем Караханидов. Он был первым мусульманским монархом Азии. Он выступил в поход. Дальнейшее было ужасным. 9 сентября 1141 г. в сражении в Катванской степи под Самаркандом сельджуки бежали как зайцы, оставив на поле боя около тридцати тысяч убитыми и ранеными. В руки буддистов попали все земли между Сырдарьей и Амударьей. Это событие получило огромный резонанс. Отступление воспринимали как трагедию. Ведь ислам терял не только бесплодные земли, но и территории, где процветала его самая высокоразвитая культура. Было отчего потерять голову, тем более что как раз тогда на Ближнем Востоке ислам испытывал натиск крестоносцев, а в Западной Европе утратил почти столь же богатые провинции в Испании (взятие Толедо в 1085 г.) и на Сицилии (норманнское завоевание с 1061 по 1072 г.). У христиан возникло ощущение нового рассвета, надежда на то, что на Дальнем Востоке появился союзник, способный ударить на мусульман с тыла. Отсюда родился миф о пресвитере Иоанне, восточном владыке, преданном христианству. В Согдиане много говорили об антимусульманской реакции. Её преувеличивали, и, похоже, ранее 1200 г. никаких принудительных мер не принималось, но милостей, оказываемых христианам и буддистам, было уже достаточно, чтобы вызвать раздражение у мусульман. Ситуация изменилась только в начале XIII в., когда в результате прихотливого сочетания брачных союзов на трон поднялся найман-христианин Кучлук, велевший казнить первого имама Хотана. Однако нет сомнений, что несторианство укрепило свои позиции, что в Бухару стекались иудеи и надолго там поселились, коль скоро ещё в XIX в. имели там семь больших синагог, и что вновь усилился буддизм: если нельзя утверждать, что монастыри последователей Будды, процветавшие в XIV в. в Афганистане, появились скорей во времена Караханидов, чем монголов, то монастыри Каялыка, отмеченные около 1150 г., вероятнее всего, могли быть основаны только при последних.