Жан-Поль Ру - История Ирана и иранцев. От истоков до наших дней

Зимой 1230-1231 гг. преемник Чингис-хана, его сын Угедей, послал армию для завоевания Ирана. Это были отнюдь не огромные орды, нагрянувшие десять лет назад, — армия насчитывала тридцать тысяч бойцов. Ведь монголы возобновили или готовились возобновить войну на всех направлениях. Они напали на Китай (капитуляция династии Цзинь и начало войны против династии Сун в 1234 г.), на Корею (1232-1236), на Индию (Лахор, 1241). Они собирались в ближайшее время начать широкое наступление на Европу, в ходе которого они в 1236 г. поработят Русь, приведут орды в Польшу, Венгрию, на Балканы, на Адриатику и в 1241 г. победят немецкую армию при Легнице. Джелал ад-Дин мог бы вступить в борьбу. Но, как и его отец, как весь его народ, он потерял голову. Он бежал в Диярбакыр, где 15 августа 1231 г. был убит. Монгольским армиям не противостоял никто, и в последнюю очередь население. Людей объял такой ужас, что они даже не собирались бороться, часто отказывались от мысли бежать, шли буквально на самоубийство, позволяя резать себя как баранов. Их ужас, их пассивность отражены в двадцати анекдотах, поистине невероятных. Вот один из них: согласно Ибн ал-Асиру, однажды «татарский всадник один вошёл в деревню и принялся убивать жителей одного за другим, причём никто и не подумал защищаться». Отпор дали всего несколько городов, и уж они вкладывали в это дело энергию отчаяния. Монгольский наместник Чормаган (1231-1241), а потом его преемник, найман Байджу (1241-1256), захватили весь Иран. Они делали это методично и медленно: Исфахан, как полагают, пал только в 1245 г., хотя английский востоковед Дж. Э. Бойл относит его падение к 1237 г.; Ани, столица Армении, — в 1241 г. В 1243 г., монголы сразу же напали на румских сельджуков и победили их при Кёсе-даге, близ Арзинджана. Последние, зная по опыту Ирана о судьбе, уготованной тем, кто не покорялся, предпочли капитулировать на месте и признать себя вассалами. Их примеру последовали Мануил I, суверен Трапезунда, и Бадр ад-дин Лулу, князь Мосула.

В 1259 г. вслед за Угедеем (1229-1241), Гуюком (1246-1248), Мунке (1251-1259) и после нескольких регентов к верховной власти пришёл Хубилай. Он перенёс столицу Монгольской империи в Ханбалык, «Город хана», Пекин. Это повлекло за собой фактическое, если не юридическое, разделение Монгольской империи на четыре улуса: китайскую империю (династия Юань), центральноазиатский (Чагатайский улус), русский (Золотая Орда, или Кипчак) и иранский (ильханы). При фиктивном единстве и под номинальной властью Пекина эти разные государства не могли найти общего языка и часто вступали между собой в войну за пограничные области. Их раздоры обошлись им дорого, и мы охотно подпишемся под заявлением Берке (1256-1266), хана Золотой орды: «Если бы мы оставались едины, мы бы завоевали всю землю».

В 1253 г. великий хан Мунке предназначил своему брату Хулагу земли Ирана, но к осуществлению своих полномочий тот приступил только в 1256 г. Хулагу сохранял властные полномочия до своей смерти в 1265 г., он оказался превосходным сувереном и основал династию ильханов, правивших Ираном три четверти века. Хулагу обосновался в Мараге, в северо-западной иранской провинции, где впоследствии находились столицы царства — Тавриз (Тебриз) и Султания, основанная в 1305 г. Первым делом, Хулагу в 1256 г. уничтожил «ассасинов», исмаилитов Аламута, с которыми сельджуки не могли ничего поделать. После этого он напал на Ирак. Уничтожить халифат монголы намеревались давно — Гильом де Рубрук слышал в Монголии такие разговоры в 1254 г. Нападение произошло в 1258 г. Багдад был взят, халиф ал-Мустасим (1242-1258) казнён без пролития крови (задушен?), при помощи ритуала, какой монголы использовали для убийства вельмож и жертвенных животных. Так прекратила существование династия Аббасидов, один из последних представителей которой отправился искать убежища в Каир, где эта династия будет играть чисто символическую роль вплоть до османского завоевания в XVI в. В христианском мире падение династии халифов вызвало взрыв радости, и не в последнюю очередь радовались армяне, принявшие участие в штурме столицы и совершившие там жестокие насилия: «Уже пятьсот пятнадцать лет [на самом деле четыреста семьдесят шесть] как этот город [...], подобный ненасытной пиявке, пожирал весь мир. Он был наказан за кровь, которую пролил, за зло, которое совершил», — писал армянский историк Киракос. Потом Хулагу захватил Сирию, взял Халеб, Дамаск в 1260 г. и, поскольку монгольская конница не могла долго оставаться на землях, где катастрофически не хватало пастбищ, удалился, оставив небольшой гарнизон под командованием полководца-христианина Китбуги.

Отношения завоевателей и крестоносцев на Ближнем Востоке были хорошими, однако случилось невероятное, невыразимое. Китбуга провёл там всего несколько месяцев, когда франки Акры пропустили египтян через свою территорию, дали им провизию и позволили ударить в тыл монгольской армии. 3 сентября 1260 г. при Айн-Джалуте она была уничтожена. Это было первое большое поражение, какое потерпели завоеватели. Первый раз им пришлось оставить завоёванную территорию. Они десять раз пытались её отбить, но так и не смогли. Последствия этого станут видны позже.

В роду Чингизидов престол был наследственным, но точных правил наследования не было, и суверена из членов рода выбирала знать. Преемником Хулагу стал его седьмой сын Абага (1265-1282), которому пришлось иметь дело с восстанием сельджуков в Малой Азии и с вторжением мамлюка Байбарса, который пришёл на их призыв, но, разочарованный тем, что не нашёл ожидаемой поддержки со стороны местного населения, не стал упорствовать. Текудеру (1282-1284), брату и преемнику Абаки, пришла мысль обратиться в ислам, и он принял имя Ахмед. Монголы сочли, что он их предал, приняв закон, шариат, враждебный их закону — ясе Чингис-хана, и в августе 1284 г. свергли его. На его место они выбрали Аргуна (1284-1291), сына Абаги, в то время наместника Хорасана. Новый монарх сделал то, чего от него ожидали: резко покончил с политикой реисламизации и доверил администрацию христианам, а финансы — иудеям (человек исключительных способностей, Сад ад-Даула, был министром финансов с 1288 по 1291 г., когда его убили после смерти повелителя). В бесцветное царствование Гайхату (1291-1295), брата Аргуна, произошло всего два события, на которые стоит обратить внимание. Первым было введение в 1294 г. бумажных денег, которыми в Китае пользовались издавна, но которые здесь встретили отпор и от которых вскоре отказались — это можно понять по тому, как изумлялись европейцы и мусульмане, обнаруживая такие деньги на Дальнем Востоке. Вторым — попытка суверена ограничить чрезмерную власть монгольских эмиров, которая, естественно, усилив их враждебность, привела к его убийству. Байду, ещё один внук Хулагу, обвинённый в излишних симпатиях к христианству и даже в том, что он сам христианин, процарствовал в 1295 г. всего несколько месяцев. Газану (1295-1304), который был мусульманином, повезло больше: его приняли, и это говорит о глубокой эволюции общества за десять лет после царствования Ахмеда Текудера. Сын Аргуна отличался широкими взглядами, был полиглотом, обладал высокой культурой и, несмотря на принадлежность к исламу, сохранял многие традиционные монгольские качества, в том числе веротерпимость. Тем не менее ему пришлось демонстрировать единоверцам религиозное рвение, и начало его царствования было ознаменовано разгулом насилия. Потом, когда он глубоко проникся ощущением власти, почувствовал, что она достаточно прочно укрепилась, он изгнал самых непримиримых фанатиков из своего окружения и вернулся к традиционной политике уважения к другим религиям. Однако ислам уже быстро распространялся, в том числе среди монголов, которые, переходя в ислам, начинали утрачивать прежние добродетели и вели государство по пути упадка. Царствование Олджайту (1304-1316), младшего брата Газана, христианина от рождения, при всём своём блеске только усугубило обе тенденции. Царствование Абу Саида (1316-1336), севшего на трон в тринадцать лет, началось под руководством энергичного Чобана. В течение десяти лет (1317-1327), пока последний находился у власти, он делал что мог для спасения режима, но когда он оставил власть, неуклонно стала возрастать анархия и каждый министр, каждый полководец, каждый наместник провинции посчитал себя господином, и стал действовать по своему усмотрению. В конечном счёте Абу Саид был в 1336 г. убит своим визирем, и империя распалась.