Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

С первого взгляда можно сказать, что ВТО просто создала «ровную игровую площадку» для стран — своих членов, требуя, чтобы все придерживались одних и тех же правил. С чем же тут можно спорить? Критически важной для процесса стала реализация принципа «единого обязательства», при котором все члены должны были подписать все соглашения. Во время действия ГАТТ государства имели право выбирать договоры, и многие развивающиеся страны отказывались от тех, что приходились им не по нраву, например от ограничений использования субсидий. При едином обязательстве все члены должны соблюдать одни и те же нормы, то есть снизить таможенные пошлины, отказаться от квот на импорт, экспортной (это разрешалось только самым бедным странам) и большинства внутренней помощи. Однако при более пристальном внимании оказывается, что поле вовсе не ровное.

Для начала отметим, что даже несмотря на то, что богатейшие страны в целом имеют низкий уровень протекционизма, они обычно совершенно непропорциональным образом защищают ту продукцию, которую как раз и экспортируют бедные. В особенности это касается одежды и тканей. Следовательно, при попытке экспорта на рынок богатой страны бедные государства сталкиваются с более высокими пошлинами, чем другие. Вот как это описано в отчете Оксфама: «Общая ставка налога на импорт в США составляет 1,6%. Но эта ставка круто возрастает для многих развива­ющихся стран: средние импортные пошлины варьируют от 4% для Индии и Перу до 7% для Никарагуа и целых 14–15% для Бангладеш, Камбоджи и Непала» {99} . В результате в 2002 году Индия выплатила правительству США больше пошлин, чем Великобритания, хотя размер индийской экономики составлял менее трети британской. Еще поразительнее то, что в том же году Бангладеш пополнила казну США почти на такую же сумму, что и Франция, хотя размер экономики этой страны составляет примерно 3% французской {100} .

Есть и структурные причины, которые приводят к тому, что мнимое «выравнивание игрового поля» на деле играет на руку развитым странам. Лучший пример — таможенные пошлины. Уругвайский раунд привел к тому, что все страны, кроме беднейших, довольно сильно в пропорциональном отношении опустили ставку пошлин. Но в абсолютном отношении развивающимся странам пришлось значительно снизить пошлины по той простой причине, что они изначально были выше. Например, до вступле­ния в ВТО средняя ставка пошлин в Индии составляла 71%. Она была снижена до 32%. Средняя ставка США сократилась с 7 до 3%. В процентном отношении это почти одно и то же (примерно 55%-е снижение), но абсо­лютное влияние очень разное. В случае с Индией импортируемый товар, который ранее стоил 171 доллар, теперь стоит 132 доллара — существенное снижение покупательской цены (примерно на 23%), которое сильно изменит потребительское поведение. В случае же с США цена, которую платит покупатель, падает лишь на 4 доллара — со 107 до 103 долларов, а такую разницу большинство просто не заметит (менее 4%). Иными словами, влияние пропорционального снижения таможенных пошлин оказывается совершенно непропорционально большим для страны, изначальная ставка которой была выше.

Вдобавок существовали отрасли, в которых «игра на ровном поле» фактически предоставляла односторонние преимущества богатым странам. Самый яркий пример — соглашение по TRIPS (торговым аспектам прав на интеллектуальную собственность), которое усиливало защиту патентов и других прав на интеллектуальную собственность (подробнее об этом будет сказано в главе 6). В отличие от торговли в сфере товаров и услуг, где у каждого есть что продать, интеллектуальная собственность — это та отрасль, где почти всегда развитые страны являются продавцами, а развивающиеся — покупателями. Таким образом, усиление защиты прав на интеллектуальную собственность возлагает б о льшую часть оплаты этих прав на развивающиеся государства. То же относится и к соглашению по TRIMS (связанным с торговлей по инвестиционным меркам), которые ограничивают возможности стран — членов ВТО в регулировании иностранных инвестиций (подробнее об этом в главе 4). Бедные страны опять же в основном получают инвестиции, а не вкладывают собственные средства. Поэтому если их возможности для регулирования капиталовложений иностранных компаний сокращаются, они не получают «компенсации» от того, что их собственные фирмы, действующие за границей, тоже не подвергаются регулированию, — их попросту нет.

Многие исключения из правил появились в тех сферах, где в них нуждались развитые страны. Например, большинство внутренних субсидий запрещено, однако они дозволены в отношении сельского хозяйства, базовых (в отличие от коммерческих) научных разработок и устранения регионального неравенства. И именно такие субсидии интенсивно используются в развитых странах.

Богатые нации выделяют ежегодно примерно 100 миллиардов долларов сельскохозяйственных субсидий; сюда входят 4 миллиарда, которые получают 25 тысяч американских производителей арахиса, а также субсидии ЕС, позволяющие Финляндии производить сахар (из свеклы) {101} . Все правительства богатых стран, в особенности США, выделяют огромные средства на базовые научные разработки, что в итоге повышает конкурентоспособность страны в соответствующих отраслях. Более того, такое субсидирование развивающиеся страны просто не могут использовать, даже если оно разрешено: они просто не так много занимаются базовыми научными разработками, так что и субсидировать тут почти нечего. Что же до региональной помощи, которая интенсивно используется в ЕС, то это еще один пример того, как якобы нейтральный закон обслуживает в основном интересы богатых. Во имя устранения регионального неравенства ЕС субсидирует фирмы, побуждая их переехать в «депрессивные» регионы. Это может рассматриваться как вклад в сокращение региональных неравенств (в пределах одной нации). Однако с международной точки зрения мало разницы между такими субсидиями и теми, которые призваны поддержать конкретные отрасли.

В ответ на обвинения, что богатые «выравнивают игровое поле» только в тех случаях, когда им это удобно, последние часто утверждают, что для развивающихся стран продолжает действовать «особый и дифференцированный режим» (ОДР). Однако этот режим ВТО — бледная тень того, что было во время существования ГАТТ. Хотя для развивающихся стран, особенно беднейших (на жаргоне ВТО — «наименее развитых»), существуют некоторые исключения. Многие из них лишь делают послабле­ния в отношении длительности «переходного периода» (5–10 лет), но все равно предполагают достижение ими той же итоговой цели, что и богатыми государствами, вместо того чтобы предлагать постоянные асимметричные меры {102} .