Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

Технологическая гонка вооружений стала обретать новые очертания в XVIII веке с появлением современных промышленных технологий, которые обладали б о льшим потенциалом для роста продуктивности, чем традиционные. Лидером новой технологической гонки стала Великобритания. Не в последнюю очередь благодаря тюдоровской и георгианской экономической политике, о которой говорилось в главе 2, страна быстро стала ведущей индустриальной силой в Европе и в мире. Разумеется, делиться передовыми технологиями ей не очень хотелось. Она даже ставила правовые барьеры на пути оттока технологий. Другие индустриализирующиеся страны Европы и США вынуждены были нарушать эти границы, чтобы обрести более совершенные технологии.

В полном объеме новая гонка вооружений была запущена Джоном Ло (1671–1729), легендарным шотландским финансистом и экономистом, который чуть меньше года даже занимал должность министра финансов Франции. Джанет Глисон, автор популярной биографии Ло, назвала его «делателем денег» {200} . Деньги он делал и в самом что ни на есть прямом смысле. Он был чрезвычайно успешным финансистом, зарабатывал огромные средства на валютных спекуляциях, учреждал и объединял крупнейшие банки и торговые компании, получал для них королевские монополии и продавал их акции с гигантской прибылью. Его финансовая схема оказалась даже чересчур успешной. Она привела к образованию Миссиссипского финансового пузыря, который раздулся в три раза больше, чем пузырь Компании Южных морей, о котором мы говорили в главе 2, что и обрушило французскую денежную систему [25].

Ло также был известен как игрок с выдающимися способностями рассчитывать ставки. Как экономист он отстаивал применение бумажных денег, подкрепленных центробанком {201} . В то время идея сделать деньги из ничего не стоящих бумажек, подкрепив их государственными обязательствами, была революционной: большинство людей считали, что только то, что имеет собственную цену, например золото и серебро, может служить деньгами.

Сегодня Джона Ло помнят в основном как создателя финансовых пирамид вроде Миссиссипского пузыря, но его понимание экономики не ограничивалось денежными махинациями. Он видел важность технологий в создании сильной экономики. Расширяя свои банковские операции и создавая Миссиссипскую компанию, он пригласил из Великобритании сотни квалифицированных рабочих, чтобы усовершенствовать французские технологии {202} . В то время специалисты были ключом к доступу к передовым технологиям. Даже сейчас никто не может сказать, что работники — это нерассуждающие автоматы, повторяющие одну и ту же задачу, как изобразил их Чарли Чаплин в своем классическом фильме «Новые времена» — смешно, но очень едко. То, что знают и что умеют люди, оказывает очень большое влияние на производительность фирмы. Однако прежде их значение было еще б о льшим, поскольку они сами по себе были технологиями. Машины оставались довольно примитивными, так что производительность во многом зависела от искусства тех, кто с ними работает. Научные принципы промышленных операций понимались еще слабо, так что технические инструкции нельзя было писать универсальным способом. Кроме того, выполнять эти инструкции тоже должен был опытный человек.

Попытки Ло сманить обученных работников и схожие действия со стороны России побудили Британию ввести запрет на эмиграцию квалифицированных рабочих. Этот закон был введен в 1719 году и запрещал набирать специалистов на работу за рубежом — «покупать» их. Эмигрировавшие рабочие, которые не возвращались на родину после полугода с момента предупреждения, теряли права на земли и имущество в Британии, а также британское подданство. В законе отдельно упоминались такие отрасли промышленности, как шерстяная, стальная, железная, бронзовая, производство других металлов и часов, однако на практике закон касался всех отраслей {203} .

С течением времени машины стали более сложными и технологичными. Это значило, что овладение передовыми механизмами стало сначала столь же важным, а потом и еще более важным, чем наем опытных работников. В 1750 году Великобритания приняла новый закон, запрещающий экспорт «инструментов и приспособлений» в шерстяной и шелковой промышленности. Затем список запрещенных отраслей расширился, в него включались производство хлопка и льна. В 1785 году был принят Акт об инструментах, запрещавший экспорт многих различных типов механизмов {204} .

Остальные страны, желавшие не отстать от Британии, понимали, что нужно завладеть передовыми технологиями — легальными или нелегальными средствами. К «легальным» относились производственное обучение в Великобритании и поездки по фабрикам {205} . «Нелегальные» меры заключались в заманивании обученных британских рабочих правительствами континентальной Европы и Соединенных Штатов вопреки британскому праву. Постоянно применялся и промышленный шпионаж. В 1750-е годы французское правительство назначило Джона Холкера, бывшего специалиста по аппретированию из Манчестера, а затем офицера-якобита, генеральным инспектором по зарубежным мануфактурам. Помимо консультаций французских производителей по вопросам технологии текстильного производства, Холкер управлял сетью промышленных шпионов и сманивал из Британии квалифицированных рабочих {206} . Часто осуществлялся контрабандный вывоз машин. Обнаружить его было очень трудно. Поскольку оборудование все еще было довольно примитивным и состояло из небольшого количества частей, его можно было разобрать и вывезти по деталям довольно быстро.

XVIII век — время суровой технологической гонки вооружений, когда не гнушались ничем: ни контрабандой, ни переманиванием рабочих, ни промышленным шпионажем. Однако к концу века природа игры полностью изменилась, поскольку сильно возросло значение «бесплотного» знания, то есть знания, независимого от рабочих и машин, которыми они управляют. Развитие науки означало, что большинство знаний (если не все они) стало возможно записать (научным) языком, который может понять любой человек со специальной подготовкой. Инженер, который разбирается в физике и механике, теперь мог воссоздать машину, просто посмотрев на чертежи. Точно так же профессиональные химики, завладев формулой, могли легко получить нужное лекарство.

Бесплотное знание защитить труднее, чем знание, воплощенное в квалифицированных рабочих или существующих механизмах. Когда идея записана на общепонятном научном и инженерном языке, скопировать ее гораздо проще. Если требуется нанять обученного зарубежного спе­циалиста, это сопряжено со множеством личных и культурных проблем. Импортируя машину, вы можете не извлечь из нее всего потенциала, поскольку слабо представляете принципы ее работы. С ростом значения бесплотного знания стало важно защищать сами идеи, а не рабочих и механизмы, в которых эти идеи нашли воплощение. Поэтому в 1825 году в Великобритании отменили запрет на эмиграцию, а запрет на экспорт механизмов продержался до 1842 года. Вместо них ключевым инструментом борьбы с оттоком идей стало патентное право.