Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

Затем разразилась беда. В 2029 году Китай постиг серьезный финансовый кризис. В 2021 году в честь столетней годовщины основания правящей Коммунистической партии Китай решил вступить в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) — клуб богатых. Ценой членства должно было стать открытие рынка капитала. Китай уже несколько лет противостоял давлению стран, призывавших вести себя «ответственно» и сообразно статусу второй экономики в мире, в частности открыть финансовый рынок. Однако после начала переговоров по вхождению в ОЭСР пути назад уже не было. Некоторые предупреждали китайцев, указывая, что страна все еще сравнительно бедна (уровень дохода составлял 20% от американского). Однако большинство уверенно полагало, что Китай в финансах покажет столь же хорошие результаты, что и в производстве, где его уверенную поступь, казалось, было уже не остановить. Ван Синь Гуо, управляющий Народным банком (получившим в 2017 году полную независимость) и сторонник либерализации, высказывал оптимизм: «Чего мы боимся? Игра на деньги у нас в крови. В конце концов, бумажные деньги изобрели именно мы!» Когда Китай в 2024 году вступил в организацию, он в четыре раза поднял стоимость юаня и полностью открыл рынок капитала. Несколько лет наблюдался настоящий экономический бум: казалось, выше только небо. Но в 2029 году образовавшиеся в результате на рынках финансов и недвижимости пузыри лопнули, что потребовало крупнейшего в истории вмешательства МВФ.

Рост безработицы и наложенные ограничения на правительственные пищевые субсидии привел к бунтам и подъему движения Юань Гончандань («настоящих коммунистов»), которое подпитывалось бурлящим негодованием «неудачников» в обществе, перешедшего всего за пару поколений от почти полного равенства при маоистском коммунизме к неравенству в бразильском стиле. «Настоящих коммунистов» удалось на некоторое время сдержать благодаря аресту их лидеров в 2035 году, но политическая и социальная нестабильность положили конец «экономическому чуду».

К тому времени экономика страны была настолько значительной, что вместе с Китаем кризис охватил весь мир. Так называемая Вторая великая депрессия продолжается уже несколько лет, и кажется, что ей не будет конца. С падением крупнейшего экспортного рынка серьезно пострадала и Бразилия, хотя не так, как другие. Ведущие азиатские экономики Индии, Японии и Вьетнама рухнули. Многие африканские страны тоже не смогли пережить коллапса своего главного покупателя сырья. Американцы также пострадали из-за массового оттока китайского капитала с рынка казначейских облигаций. Последовавшая глубокая рецессия вызвала еще более серьезный кризис в Мексике, закончившийся вооруженным восстанием «новых сапатистов» — левых партизан, считавших себя законными наследниками легендарного революционера начала XX века Эмилиано Сапаты. Новые сапатисты поставили задачу вывести Мексику из Соглашения о межамериканской интеграции (СМАИ) — высокооктановой версии Североамериканского соглашения о свободной торговле (NAFTA), подписанной США, Канадой, Мексикой, Гватемалой, Чили и Колумбией в 2020 году. Партизаны были с трудом побеждены в результате жестокой военной операции, в которой принимали участие воздушные силы США и армия Колумбии.

Второй великой депрессии, казалось, и так было достаточно для Soares Tecnologia, но затем грянул новый удар. В 2033 году, руководствуясь своими соображениями по поводу свободной торговли и используя непростую экономическую ситуацию для устрашения оппозиции, эксцентричный президент Бразилии Альфредо Ким, кореец по происхождению и бывший главный экономист Всемирного банка, втянул страну в СМАИ.

Для бразильской нанотехнологической отрасли это была катастрофа. Одним из условий вступления было прекращение всех федеральных субсидий на научные исследования и программ государственных закупок, на которых и держалась отрасль. Тарифы в области нанотехнологий и ряде других «зарезервированных» секторов промышленности, которые пережили «таллинский раунд», были незамедлительно отменены в отношении стран — членов СМАИ. Поскольку общий уровень технологий на 20 и даже 30 лет отставал от США, большинство бразильских нанотехнологических компаний разорились. Даже Soares Tecnologia, считавшаяся лучшей в этой области, уцелела только благодаря продаже 45%-й доли акций — и кому бы вы подумали! — Эквадору, который был удивительно успешен в экономике после образования в 2010 году Боливарианского экономического союза (БЭС), куда также входили Венесуэла, Боливия, Куба, Никарагуа и Аргентина. Члены БЭС вышли из ВТО в 2012 году в знак протеста против решений «таллинского раунда». Но даже немногих уцелевших вроде Soares Tecnologia окончательно подкосил вступивший в силу новый закон о патентах. В США срок распространения патентного права в 2018 году был доведен до 28, а в 2030 году и до 40 лет. Напротив, Бразилия оставалась одной из немногих стран, которые все еще придерживались 20-летнего срока, разрешенного все более устаревавшим соглашением ВТО по TRIPS 1995 года (в большинстве других стран срок действия уже составлял либо 28 лет, либо 40 лет, как в случае со странами СМАИ). Когда Бразилия вступила в СМАИ, главной уступкой, которую она должна была сделать в обмен на отмену субсидий мясной и хлопковой промышленности в США (вступала в силу в течение ближайших 25 лет), был новый закон о патентах, который, по настоянию американцев, должен был работать ретроспективно . В один момент бразильские нанотехнологические компании оказались под угрозой патентных исков, а их американские конкуренты спаслись благодаря своим армиям квалифицированных юристов.

Не имея тарифов, ограничивающих американский импорт, без субсидий и программ госзакупок, под огнем множества судебных исков, Soares Tecnologia оказалась в отчаянном положении. В 2035 году Пауло (да покоится он с миром) скончался от инсульта. В результате Луису пришлось бросить программу МВА, которую он проходил в сингапурском отделении французской школы бизнеса INSEAD (к тому времени уже считалось, что оно превосходило по качеству образования головной кампус в Фонтенбло). Парень порвал со своей девушкой Мириам, наполовину узбечкой, наполовину коса (со стороны коса она была дальней родственницей Нельсона Манделы), и вернулся в Бразилию, чтобы в возрасте 27 лет возглавить семейный бизнес.

После прихода Луиса дела не особенно улучшились. Да, он сумел выиграть несколько патентных исков. Но если он проиграет хоть один из трех оставшихся (а безнадежными выглядят все), это прикончит фирму. Эквадорский партнер, Nanotecnologia Andina, уже угрожает продать свою долю акций. С исчезновением компании исчезнет и вся бразильская отрасль нанотехнологий, а вскоре и большинство других отраслей промышленности, за исключением самолетостроения и производства спиртового топлива, в которых бразильцы вышли на ведущие позиции еще в конце XX века, до наступления неолиберализма. Тогда Бразилия вернется к тому, с чего начинала.