Ха Чанг - Злые самаритяне. Миф о свободной торговле и секретная история капитализма

К сожалению, такие солидные временн ы е рамки не совместимы с нео­либеральными методами, рекомендуемыми злыми самаритянами. Свободная торговля требует, чтобы бедные страны немедленно вступали в состязание с более передовыми производителями, что приводит к банкротству местных фирм еще до того, как им удастся накопить новые возможности. Либеральная политика в отношении иностранных инвестиций, которая допускает лучшие зарубежные компании в развивающую страну, в долгосрочной перспективе ограничит возможности, которыми могут обладать местные фирмы — как независимые, так и принадлежащие иностранцам. Свободные рынки капитала, отличающиеся циклическим стадным поведением, ставят под удар долгосрочные проекты. Политика высоких процентных ставок повышает «цену будущего», если можно так сказать, так что долгосрочные инвестиции становятся нежизнеспособными. Неудивительно, что неолиберализм затрудняет экономическое развитие, мешая обретению новых производительных возможностей.

Конечно, как и любые другие вложения, инвестирование в создание потенциала не гарантирует успеха. Одни страны (фирмы, люди) занимаются им; другие — нет. При этом некоторые оказываются успешнее. Тем не менее даже в наиболее успешных к некоторым отраслям будут относиться халтурно. Впрочем, когда я говорю об успехе, имею в виду скорее средние положительные результаты, чем полную непогрешимость. Экономическое развитие без инвестиций в расширение производительного потенциала — это почти утопия. Это подтверждают исторические примеры из недавнего и более отдаленного прошлого, которые я уже приводил в этой книге.

Если согласиться с тем, что наращивание потенциала очень важно, то как страна должна распоряжаться инвестициями? Промышленность, а точнее производственная промышленность [36], — вот мой ответ. Так ответили бы и поколения успешных инженеров экономического развития, начиная с Роберта Уолпола, если бы им задали такой вопрос.

Конечно, я не утверждаю, что нельзя разбогатеть, полагаясь на природные ресурсы. Аргентина в начале XX века богатела на трансатлантическом экспорте зерна и говядины (в свое время в списке богатейших стран мира она была пятой); сегодня некоторые страны богаты в основном из-за нефти. Но, чтобы поддерживать высокие стандарты жизни исключительно благодаря природным ресурсам, нужно иметь их просто огромное количество. Так повезло немногим. Более того, природные ресурсы могут попросту закончиться: запасы минералов конечны, а чрезмерное использование возоб­новляемых ресурсов, которые бесконечны в принципе (рыба, древесина), может привести к их исчезновению. Более того, богатство, основанное на природных ресурсах, может быстро исчерпаться, если более развитые с точки зрения технологии нации придумают синтетические альтернативы. Так, в середине XIX века благосостояние Гватемалы, основанное на дорогостоящей алой краске, которая добывалась из насекомых (кошениль), почти мгновенно испарилось, когда в Европе изобрели искусственные красители. История постоянно показывает, что самый важный фактор, отличающий богатые страны от бедных, — это их более высокий производительный потенциал, поскольку в производстве продуктивность выше и обычно (но не всегда) растет быстрее, чем в сельском хозяйстве или в сфере услуг.

Уолпол знал это еще 300 лет назад, когда просил Георга I сказать в британском парламенте: «Ничто так не способствует общественному благосостоянию, как экспорт промышленных товаров и импорт заграничного сырья», как я уже писал в главе {337} . Это знал Александр Гамильтон в США, когда он отказался от идей ведущего экономиста того времени Адама Смита и отстаивал право своей страны на поддержку «новых отраслей». Многие развивающиеся страны в середине XX века проводили «индустриализацию» с импортозамещением именно по этой причине. Вопреки советам злых самаритян, бедные страны должны сознательно продвигать производственные отрасли промышленности.

Конечно, сейчас найдутся и те, кто поставит под сомнение эту точку зрения, указав, что мы живем в постиндустриальную эру и что продажа услуг — более современный путь к успеху. Некоторые из таких теоретиков даже считают, что развивающиеся страны могут — и даже должны — пропустить этап индустриализации и сразу перейти к экономике услуг. Например, многие индийцы, воодушевленные недавними успехами своей страны в сфере аутсорсинга услуг, очень поддерживают эту идею.

Конечно, существуют такие услуги, которые обладают высокой продуктивностью и пространством для дальнейшего роста. В первую очередь это банковские и другие финансовые услуги, консалтинг в области управления, технический консалтинг и IT-поддержка. Однако большинство услуг обладают низкой продуктивностью и, что более важно, не имеют особых перспектив для роста по самой своей природе (насколько «эффективнее» может стать парикмахер, медсестра или сотрудник кол-центра, не снижая качества ?). Более того, важнейшие источники спроса на эти высоко­продуктивные услуги — производственные компании. Итак, без сильного производственного сектора невозможно развивать высокопродуктивные услуги. Вот почему ни одна страна пока не обогатилась исключительно благодаря сфере услуг.

Тут вы можете возразить: а как насчет Швейцарии, которая стала богатой именно благодаря банковскому делу и туризму? Соблазнительно было бы принять несколько снисходительную, но популярную точку зрения на Швейцарию, которую блестяще сформулировал легендарный американский актер и кинорежиссер Орсон Уэллс в фильме «Третий человек»: «В Италии при Борджиа свыше 30 лет, — говорил он, — были войны, террор, убийства, кровопролитие, но эти годы дали Микеланджело, Леонардо да Винчи и Рафаэля. В Швейцарии в это время была братская любовь, 500 лет демократии и мира, и что же они произвели? Часы с кукушкой»2. Однако такой взгляд на швейцарскую экономику глубоко ошибочен.

Швейцария — это вовсе не та страна, которая живет на черные деньги в своих непроницаемых банках и на средства легковерных туристов, покупающих безвкусные сувениры типа коровьих колокольчиков и часов с кукушкой. На самом деле это буквально самая индустриализированная страна. На 2002 год по объему производства обрабатывающей промышленности на душу населения она намного превосходила всех в мире: на 24% опережала Японию, занимавшую второе место; объем ее производства был в 2,2 раза выше, чем в США, в 34 раза, — чем в Китае (нынешней «мастерской»), в 156 раз, — чем в Индии {338} . Точно так же Сингапур, который обычно считают городом-государством, преуспевшим благодаря тому, что он стал финансовым центром и торговым портом. На деле страна очень индустриализированная: объем производства на душу населения здесь на 35% больше, чем в Корее, считающейся «промышленной электро­станцией мира», и на 18% выше, чем в США {339} . Вопреки рекомендациям теоретиков свободной торговли, призывающих сконцентрироваться на сельском хозяйстве, или пророков постиндустриальной экономики, советующих развивать сферу услуг, обрабатывающая промышленность — это важнейший, хотя и не единственный, путь к успеху. И это имеет хорошее теоретическое обоснование и подтверждается множеством исторических примеров. Нельзя смотреть на потрясающие современные истории успеха обрабатывающей промышленности в Сингапуре и Швейцарии и по ошибке думать, что эти примеры доказывают обратное. Возможно, швейцарцы и сингапурцы сознательно нас обманывают, потому что не хотят, чтобы другие шли к успеху по их же стопам!