Иосиф Цынман - Бабьи яры Смоленщины. Появление, жизнь и катастрофа Смоленского еврейства.

О том, как в этом болотистом месте с хвойными лесами появились и многие столетия жили евреи, мало, что известно. В черте оседлости, по деревням, евреи жили повсеместно. Это была глушь. При царе местность именовали Гута, на идиш — «Хорошее».

Из чувства сострадания к жизни бедствующих евреев рославльский купец Я. М. Магидсон решил дать им работу и в 1879 году, учитывая, что в местности были хорошие пески, построил стекольный завод, выпускавший оконное и витринное стекло, а также бутылки.

В честь своей жены Магидсон назвал завод Фанинским, а местность Фанинской Гутой. Работало на заводе, по данным Смоленского журналиста и писателя Е. Муравьева, до 350 человек, среди которых значительную часть составляли не только местные, но и переехавшие сюда евреи, белорусы и русские из близких деревень.

Евреи работали и на других стеклозаводах, которых в губернии было семь, среди них: Новодеребужская хрустальная фабрика Соколова (позже «Красное Знамя»), завод Гинзбурга в селе Приселье, завод Мухина в Ворге, завод Энгельгардта-Паншина в селе Ворошилово, возле Стодолища.

Фанинский завод, несмотря на тяжелые условия труда, давал заработок местным жителям. При нем был мощный лесопильный цех, который называли Пильня. Позднее появились торфоразработки «Чертов мох». Торф стал топливом.

После 1917 года число еврейских жителей в черте оседлости стало уменьшаться, а Фанинский завод стал Первомайским. Первым руководителем завода после Октябрьской революции был оставлен бывший управляющий — инженер еврей В. Л. Левиков.

В те времена на заводе работало много квалифицированных рабочих, среди которых, наряду с русскими, выделялись многолюдные династии Азимовых, Коган, Рыскиных, Добкиных, Игудиных и других. Особенно выделялись Азимовы. При Магидсоне первым кузнецом был Мендель (Михаил), у него было 8 сыновей — все они прошли через его кузницу, и 4 дочери. Интересна последующая судьба этой семьи. Сын Менделя — кузнец Ефим (Хаим) воевал, вернулся после войны и, выяснив на родине судьбу своей оставшейся в оккупации и погибшей семьи, не стал жить в Первомайском и поселился в Стодолище. Он умер 26 декабря 1979 года, когда отмечали столетие Фанинского завода. От второго брака у него две дочери: младшая Роза имеет шестерых детей, живет в Стодолище, а старшая Люда переехала в Ярцево.

Второй сын Лазарь погиб в бою под Великими Луками. Третий — Яков до войны был директором Руссковского спиртзавода, ушел в партизаны. Его отряд был окружен полицаями и немцами, а он сам, один из руководителей отряда, замучен в Рославле. Жена его Нина и две его пятилетние дочери (одна из них глухонемая) погибли в Первомайском. Четвертый сын Семен погиб под Берлином. Пятый — Абрам — подполковник, воевал. После войны жил и умер в Калининграде. Сын Моисей воевал, после войны застрял и жил в Латвии. Сын Нема воевал, сейчас живет в Москве. Сын Давид — инвалид детства, горбатый, умер в Москве. Старшая дочь Ольга (Голда) погибла в Смоленском гетто. Стеша и младшая Маша умерли в Москве. Зина умерла в Оренбурге. Дочь Маши, Галя Тейв, в 12 лет погибла в Первомайском, приехав туда к дяде на каникулы.

Живущий сейчас в Смоленске сын Ольги — Авраскин Борис Евсеевич рассказывал, что еще 18 июля 1941 года все евреи поселка решили уехать. С завода им дали лошадей, телеги; и они, основательно загрузившись, прицепив к телегам коров, бросили свои дома, многие из которых были новыми, поехали в сторону Екимовичей. Двое суток были в дороге, проехав более 60 километров, и по невыясненной причине все до одного вернулись. Никто не пошел дальше.

Первый немецкий разведчик-мотоциклист, появился недалеко от поселка в деревне Слобода 1 августа и был там убит. Тремя днями позже в поселке и Слободе в отместку начались первые расстрелы.

Как рассказывала учительница первомайской школы Семенова Мария Леонидовна, живущая в поселке с 1936 года, немцы пришли в поселок из Петрополья 2 августа 1941 года в час дня. Немцев было много, молодежь бежала в лес. Появился немецкий комендант. Первое время люди ходили свободно, потом евреев заставили носить желтые нашивки, но гетто не было.

Немцы создали полицию. Как выяснил в своих поисках смоленский историк Леонид Васильевич Котов, руководителями ее стали Залесский, Сопранков, Даниленко. По утверждению учительницы, в полицию пошел школьник Гаврик (Гаврила). Он был переросток 17–18 лет, учился в 6 классе плохо, был трудным, в армию его не взяли. Фамилию его она назвала Моисеенков, но, видимо, через пять десятилетий запамятовала или перепутала, так как более старший по возрасту, Моисеенков Гавриил Антонович, являлся руководителем местного партизанского подполья и погиб. Бывший школьник Гаврик сразу получил оружие. В полиции у него появились друзья, учившиеся с ним в школе, и приезжие полицаи.

Этот Гаврик сразу же принудил приглянувшуюся ему девушку, дочь воевавшего на фронте Ефима Азимова семнадцатилетнюю Розу, к сожительству.

Полицаев в поселке хватало, и они чувствовали себя здесь вольготно. У них был транспорт, что позволяло им безнаказанно грабить и убивать не только евреев, но и местное население. Вскоре, как установил Л. В. Котов, в Первомайское подошел на телегах специальный отряд националистов-полицаев с несколькими фашистами из Мстиславля, который в различных населенных пунктах осуществлял полное истребление евреев.

Где бы полицаи ни проезжали, они расправлялись и с теми, кто противился новому фашистскому режиму, вели поиск убежавших. По сути, на Смоленщине шли две войны: Отечественная, когда Красная Армия с трудом сдерживала натиск фашистского вермахта, и суровая кровопролитная гражданская война по истреблению лучших талантливых людей между полицаями и недовольными, с одной стороны, и партизанами, окруженцами и местными жителями, с другой.

По данным Л. В. Котова, только в районе Первомайского от рук полицаев и фашистов погибло более 60 местных патриотов и партизан, в том числе и муж Семеновой, 35-летний учитель физики Бухрей. Погибали и полицаи.

К оставшимся на оккупированной территории евреям полицаи, поощряемые фашистами, были особенно беспощадны. Открыто сочувствовать евреям местному населению было очень опасно и грозило смертью не только тем, кто спасал евреев, но и тем, кто им помогал выжить.

Жительнице Первомайского Жуковой Феоне Сергеевне, 1910 года рождения, немцы, посчитав ее за еврейку, обмеряли голову. Она едва уцелела, и ей позволили ходить без желтой нашивки. Она рассказала, что незадолго до расстрела истребительный отряд пригнал в поселок евреев из еврейской деревни Захарино Хиславичского района. Сколько их было, она не помнит, пятьдесят или сто человек. Шли они с малыми и даже грудными детьми, хотя полицаи сказали им, что они будут рыть окопы. Но обреченные знали, что это их последний путь. Полицаи поместили всех в длинный барак, где они до расстрела жили некоторое время. Феона Сергеевна считает, что полицаи в своем большинстве были значительно хуже немцев, которым подчинялись. В тот же барак попали и дальние евреи, например, одна женщина из Смоленска, с больными ногами, не сумевшая уйти из тубдиспансера, который был в поселке. Она не стала ждать и повесилась на печной вьюшке.