Мишель Пастуро - Символическая история европейского средневековья

После XII века разрыв между «идеологическими» цветами и цветами, которые носят в действительности, сокращается. Теперь не только усовершенствовались приемы окраски, позволив приблизиться к желаемому тону, но, главное, — эмблема отныне заменила символ, а реальную свободу обращения с символическими цветами было невозможно перенести на цвета эмблематические. В контексте социальных практик цвет превратился в метку, в ярлык, и новому общественному порядку стал соответствовать новый порядок цветов.

В начале XIII века — в тот момент, когда происходят все эти изменения, — в монашеское общество вторгаются нищенствующие братья. Они приходят слишком поздно: символа уже нет, осталась только эмблема. В этом отношении показателен пример францисканцев. Они также стремятся к нулевой степени цвета, носят рясу из грубой шерсти, неокрашенной, грязной, залатанной — следовательно, вписанной в некую неопределенную гамму серо-коричневых оттенков [397] Именно это предписывается во II главе “Regula bullata” («Устав, утвержденный буллой») 1223 г. Обобщающих работ о цвете францисканской одежды не существует; некоторые общие сведения можно найти в классических трудах: Gratien P. Histoire de la fondation et de revolution des freres mineurs au XIIIе siecle. Paris, 1928; de Sessevalle F. Histoire generate de Vordre de saint Francois: le Moyen Age. Bruxelles, 1940, 2 vol. О бедности и ее выражении через одежду: Lambert D. Franciscan Poverty... London, 1961. Устав 1223 г. предписывает: «все братья пусть носят грубую одежду; с Божьего благословления они могут залатать ее кусками мешковины и другими лоскутами»; отсюда — всякого рода крайности в радикальных движениях до середины XIV в. В булле, датированной 1336 г., папа Бенедикт XII требует от короля Неаполя, чтобы тот изгнал из своего королевства «дурных людей, которые называют себя братьями бедной жизни или другими именами, и носят короткую и безобразную одежду, составленную из разных цветов или кусков ткани...». . Но, несмотря на все их идеологические соображения и крайнее цветовое разнообразие ряс (проблема, которая все еще широко обсуждалась членами ордена в XIV веке), миряне, при взгляде со стороны, называли и эмблематически обозначали францисканцев против их собственной воли «серыми братьями»; а сам святой Франциск в изрядном числе народных поговорок зовется “saint Gris”, «святым Серым» [398] Ругательство “ventre saint Gris!”, которое часто использовали Рабле и Генрих IV, употреблялось до начала XVIII в. Оно означает что-то вроде клятвы «чревом святого Франциска». . Цвет создает имя. Отрицать цвет и обозначение через цвет стало попросту невозможно, бессмысленно, особенно монахам, которые живут и проповедуют в миру.

Доминиканцы, видимо, это почувствовали, и, отойдя от первоначальной приверженности белому цвету каноников-премонстрантов, с 1220-х годов нашли для себя новое решение — двуцветное, почти геральдическое сочетание белого (ряса) и черного (мантия), как цвета чистоты и цвета строгости [399] О доминиканской одежде см. прекрасное исследование: Siegwart J. Origine et symbolisme de l'habit blanc des Dominicains // Vie dominicaine, t. 21, 1962, p. 83-128. . Эта двуцветная структура, которую уже использовали военные ордена, будет востребована другими нищенствующими (братья-сороки, кармелиты) и монашескими (целестинцы, бернардинцы и др.) орденами вплоть до конца Средних веков. Она закрепляет принцип наложения цветовых слоев в одежде и позволяет задействовать новые цветовые сочетания и знаковые комбинации [400] Heim B.-B. Coutumes et droit heraldique de l'Eglise. Paris, 1949; Pastoureau M. Traite d’heraldique, 2e ed. Paris, 1993, p. 48-55. .

Кроме того, общество созрело для новой этики цвета. Этика насыщенности уступила место этике тона как такового.

Этика тона, которая приобретет столь большое значение в конце Средневековья, в действительности появляется гораздо раньше и связана она в первую очередь с белым духовенством. С середины XI века, опережая григорианские реформы, ряд прелатов проповедуют и издают законы против роскоши в одежде духовных лиц; постановления синодов, провинциальных собраний и соборов подхватывают и поддерживают их идеи. Объектом атаки становятся слишком богатые ткани и слишком яркие цвета, особенно красный и зеленый, которые постоянно упоминаются в текстах XII века. А в 1215 году XVI-й канон [401] В данном случае: установление вселенского собора, касающееся вероучения или обрядов. — Прим. ред. Четвертого Латеранского собора запрещает всему духовенству использовать «красную и зеленую материи для любых деталей одежды [402] Trichet L. Le Costume du clerge, ses origines et son evolution en France d’apres les reglements de l'Eglise. Paris, 1986, p. 60, n. 17 (в этом труде рассматривается только одежда белого духовенства и притом вне всякого литургического контекста). ». Считается, что два эти цвета, к которым иногда прибавляют еще и желтый, слишком бросаются в глаза и требуют слишком больших расходов. Подобные церковные постановления иногда оказывают влияние и на мирян: в 1254 году Людовик Святой, вернувшись из крестового похода, изгоняет красный и зеленый цвета из своего гардероба и чаще всего одевается теперь в серый, коричневый, черный и иногда в синий — династический цвет рода Капетингов, который постепенно превращается в цвет французской монархии.

Церковные постановления объявляют войну не только тому или иному отдельно взятому цвету, но и цветам соположенным, то есть полихромии. Реймсский собор 1148 года, возглавленный папой Евгением III, осуждает «непристойное многообразие цветов» (varietas colorum indecora). С XIV века война с многодетностью в одежде сосредотачивается на полосатых костюмах, костюмах, состоящих из двух частей разных цветов или обыгрывающих двуцветные сочетания, организованные в шахматном порядке, которые завоевывали популярность у мирян. Для духовного лица «быть застигнутым в полосатой одежде» [403] Вот пример, датируемый 1320 годом: «Колин д’Аннишье, починщик обуви, который якобы был клириком, был осужден и казнен, каковой приговор был вынесен за то, что вышеупомянутый Колин был женат, и за то, что взяли его в полосатой одежде» (Руан, Архив департамента Приморская Сена, G 1885, piece 522). Выражаю благодарность своему другу Клодии Рабель, которая познакомила меня с этим источником и сделала с него копию. — позор. В средневековом восприятии полоски фактически являются архетипом пестроты. Они неприличны не только для духовного лица, но и для всякого добропорядочного христианина. Действительно, в иконографии в полосатую одежду одеты изгои, грешники, предатели и вообще все подозрительные персонажи [404] Pastoureau М. L’Etoffe du Diable. Une histoire des rayures et des tissus rayes. Paris, 1991, passim. .

В конце XIII века запреты и предписания уже касаются не только одежды духовных лиц. Отныне они распространяются на все светское общество; в позднем Средневековье повсеместно обнародуются нормативные акты и законы против роскоши и чрезмерных расходов на одежду, и особенно в городской среде. Эти законы, которые в ряде случаев просуществовали в различных формах вплоть до XVIII века (например, в Венеции), выполняют три функции. Прежде всего — экономическую: ограничивая во всех социальных слоях и группах расходы на одежду и аксессуары, так как эти траты признаются непродуктивными. Затем — духовную: поддерживая христианскую традицию простоты и добродетели; в этом смысле законы являются частью мощного морализаторского движения, которое прошло через все позднее Средневековье и на котором выросла протестантская Реформация. И, наконец, самое главное — они выполняют социальную и идеологическую функцию: утверждая сегрегацию — в том смысле, что каждый должен носить одежду, соответствующую его полу, положению и рангу. Принадлежность к тому или иному слою, к той или иной социопрофессиональной группе регламентирует буквально все: количество одежды, которой обладает человек; предметы одежды, из которых состоит его костюм; ткань, из которой сшита одежда; цвета, в которые покрашены ткани; меха, украшения и все аксессуары костюма.