Ян Буриан - Загадочные этруски

Рисуя яркую картину процветания Этрурии, ее широких торговых связей со всем культурным миром той эпохи, ее столкновения с другими торговыми средиземноморскими центрами, авторы находятся в более благоприятном положении. Они черпают свои сведения из книг древних историков, уделявших большое внимание торговому и политическому соперничеству и военным столкновениям греков, этрусков и карфагенян. Причины упадка Этрурии они правильно ищут в отсутствии единства среди самих этрусских городов, некогда процветавших в виде мощных федераций (этрусские «двенадцатиградья»). Разногласия между городами и внутри городских общин, вызванные социальными противоречиями, привели к потере ряда городов и областей, находившихся за пределами собственно Этрурии, а следовательно, и к утрате богатых колоний и того политического и экономического значения, какое имели этруски прежде. Длительная борьба с крепнущим Римом привела к тому, что этруски безвозвратно утеряли свою политическую самостоятельность и постепенно растворились в массе других италиков, вошедших в состав могущественной Римской державы. Но все, что этруски создали и распространили в подвластных им областях,— основы государственного устройства, планировка городов, техника строительных сооружений, архитектура, искусство, религия,— все это навсегда осталось в основе культуры древней Италии римской эпохи, и на всем протяжении античного периода мы постоянно сталкиваемся с пережитками этрусских традиций.

К сожалению, от этрусских городов, бывших когда-то центрами кипучей культурной, торговой и ремесленной жизни, почти ничего не осталось. Поэтому трудно судить о том, какой вид имели значительные этрусские города. Мы знаем только, что когда римские войска после ожесточенного штурма захватили этрусский город Вейи, то он, наполовину разрушенный, сожженный и разграбленный, показался римлянам настолько красивее и благоустроеннее их родного города, что часть солдат пожелала переселиться в Вейи со своими семьями. Больших усилий стоило отговорить их от этого намерения.

Пытаясь на основании имеющихся данных нарисовать картину городской и сельской жизни этрусского общества, наши авторы с большой осторожностью относятся к категорическим заключениям некоторых ученых, утверждающих, что у этрусков существовало уже крупное землевладение типа римских латифундий. Хотя этрусское общество было рабовладельческим и мы знаем от античных авторов, что у этрусков существовала категория зависимых земледельцев, трудно представить себе, чтобы Этрурия, не являвшаяся централизованным государством, могла располагать огромным количеством рабов, необходимым для обработки больших земельных угодий. Пока не прочтены этрусские надписи, мы не можем с уверенностью судить о степени развития рабовладения у этрусков, о самой системе рабовладельческих отношений в этрусском обществе.

Быт этрусков, их жизненную философию и религиозные представления лучше всего сохранили некрополи — города мертвых, которые не были разрушены ни врагами, ни временем. Именно в них скрылась от полного забвения этрусская цивилизация и потом, через много столетий, засияла яркими красками своих росписей, богатством украшений, красотой и изысканностью различных изделий, вышедших из рук этрусских ремесленников и художников. Ранняя италийская стенная живопись представляет собой памятники искусства мирового значения не только для этрускологов, а для историков искусства вообще: это единственный материал для изучения ранней античной живописи, поскольку ране греческая стенная роспись вообще не сохранилась и мы знаем о ней лишь по рассказам античных авторов. Авторы нашей книги широко использовали огромный материал, который дала археология в распоряжение этрускологов. Заглядывая в этрусский «микромир», как они выражаются, они живо и увлекательно рисуют обстановку, в которой жил и трудился этот замечательный народ, описывают его обычаи, одежду, развлечения, взаимоотношения. Тем более досадными являются такие непонятные упущения, как отсутствие более подробного описания вооружения этрусков, хотя авторы несколько раз говорят о «грозных, закованных в бронзу» воинах, страшных для соседних племен, а погребения содержат богатейший материал для красочного описания этрусского войска, состоявшего из конницы и пехоты.

Вооружение этрусских воинов в основе было заимствовано у древнегреческих гоплитов (тяжеловооруженной пехоты). Этрусские воины носили панцирь, обшитый бронзовыми пластинками, шлемы различных форм — круглые, высокие с длинными нащечниками (коринфского типа), украшенные высокими гребнями с султаном (такой шлем надет на голове воина, изображенного на погребальной стеле, найденной в Ветулонии). Щиты у этрусков также были нескольких типов — круглые и продолговатые, различные по величине. Копья, мечи, двойные секиры (лабрисы) — вот набор оружия этрусков. Были среди них и пращники, так как найдено большое количество свинцовых или каменных снарядов для пращи, на которых есть надписи на этрусском языке.

Вера в силу заклятий, предзнаменований и предсказаний, в магические свойства различных предметов была характерна для религий всех народов древности. В главе «Родина суеверий» авторы с большой живостью и не без юмора рассказывают об этой интереснейшей стороне духовной жизни наших загадочных этрусков, которая придавала им таинственный и загадочный ореол даже в глазах современников.

Некоторое возражение может вызвать эта глава лишь в том плане, что в ней недостаточно четко показаны совершенно очевидные восточные влияния, которые особенно ярко прослеживаются в погребальном ритуале этрусков.

Значительная роль, которая отводится у этрусков загробному культу, сама по себе свидетельствует о сильном восточном (египетском и сирийском) воздействии на их религиозные представления о загробной жизни.

Обилие вещей, сопровождающих умершего в загробную жизнь, и весь их набор перекликаются с заупокойным инвентарем восточных погребений.

Особенно сильно выражены восточные элементы в ранней живописи этрусков. Ярким примером служат росписи «Грота Кампана» и этрусского двухкамерного погребального сооружения, датируемого VII веком до н. э. Яркие краски (красная и желтая по голубому фону), пестрый орнамент, заполняющий свободное пространство в главной композиции,— все это напоминает декоративную ковровую ткань. Фигуры всадников, зверей (льва и пантеры), сфинкса переданы в фантастических пропорциях и чрезвычайно стилизованы. В этом же «Гроте Кампана» среди многочисленного погребального инвентаря были обнаружены большие глиняные сосуды для хранения зерна или жидкости (пифосы), которые были украшены типичным восточным рельефным орнаментом — «финикийской плетенкой». А роспись ваз с изображениями животных — львов, пантер, горных козлов, фигуры которых были расположены в декоративных поясах, заполненных в промежутках пестрым геометрическим орнаментом, подражала росписи ране греческих ваз восточного стиля.