Уильям Уотт - Мусульманская Испания

Искусство мусульманской Испании при «удельных князьках», при Алморавидах и Алмохадах заслуживает внимания историка тем, что одновременно и проливает свет на некоторые основные, трудноразрешимые вопросы, и ставит перед исследователем новые проблемы. Одна из таких сложных проблем заключается в том, что развитие изобразительных искусств сильно отличается от развития литературы. Возможно, это объясняется различной социальной средой, в которой возникли эти два вида искусства. Произведения изобразительного искусства, особенно архитектуры, заказывались правящей верхушкой в любой период, а выполнялись большей частью представителями ремесленных слоев, профессиональные навыки которых передавались из поколения в поколение.

Самым замечательным из сохранившихся архитектурных памятников периода «удельных князьков» является дворец Алхафёриа в Сарагосе, построенный местным правителем Абу Джафаром ал-Муктадиром (1049—1081). При сравнении его с памятниками X в. обнаруживается растущий интерес к украшениям. Арки тщательно отделаны зубцами, заполняющий плоскости геометрический орнамент становится более сложным, отчетливо выражена склонность к контрастам, проявляющаяся в сочетании гладких поверхностей с панелями, заполненными причудливыми украшениями. Все это служит естественным развитием искусства омейядского периода.

В самой Испании нет выдающихся памятников искусства алморавидского периода, но о его общем характере можно судить по различным постройкам в Северной Африке, особенно после того как была удалена штукатурка, которой их замазали при Алмохадах. Алморавиды использовали при работах ремесленников из ал-Андалуса, так что архитектурный стиль мусульманской Испании был перенесен на южное побережье Средиземного моря. В многочисленных образцах алморавидских произведений особенно заметна тенденция полностью закрыть поверхности орнаментом. Что касается религиозных верований Алморавидов и поддерживавших их маликитских законоведов, то они, кажется, никак не влияли на художественное творчество.

При Алмохадах, напротив, элемент пуританства в их религиозных воззрениях привел в искусстве к отказу от богатого декора предшествующего периода. Именно по этой причине были оштукатурены некоторые памятники эпохи Алморавидов. Большая простота алмохадского искусства бросается в глаза — особенно в североафриканских образцах, где ощущается также и величие. В алмохадских произведениях на территории самой Испании это не так явно. Один из главных памятников Алмохадов, Хиралда в Севилье (ныне служащая колокольней кафедрального собора), ближе к ранним испан-ским стилям, чем к современному ей стилю Северной Африки.

К более общим моментам, которые можно отметить, относится готовность новых берберских правителей принять архитектурные традиции ал-Андалуса. Их прежняя материальная культура была настолько простой, что у них вообще не возникало вопроса, принять ли чужую традицию или внести свой вклад. Теологические идеи, лежавшие в основе алморавидского и алмохадского движений, правда, подчеркивали роль ислама (и превосходство ислама над христианством), но это не оказало прямого влияния на художественное творчество. Поскольку традиция ал-Андалуса была определенно мусульманской и антихристианской, у ревностных мусульман не возникало колебаний в принятии ее. Возможно, они действительно чувствовали нечто специфически исламское в геометрических или стилизованных растительных орнаментах.

Как уже отмечалось, основателем насридской династии был Мухаммад ибн Йусуф ибн Наср, известный также под именем Ибн ал-Ахмар. Хотя он поначалу выдвинулся в Хаэне, где стал правителем около 1231 г., успехи Реконкисты при Фердинанде III Кастильском, и в частности, потеря самого Хаэна в 1245 г., вынудили его отступить на юг и сделать Гранаду, которую он захватил еще в 1235 г., своей столицей. Когда он понял, что не сможет со своими малочисленными военными ресурсами долго противостоять силам кастильцев, он решил стать вассалом Фердинанда, как уже сделали несколько других местных правителей-мусульман. В этом качестве он предоставлял помощь своему сеньору в кампаниях, которые привели к взятию Севильи и оккупации земель в нижнем течении Гвадалквивира, а также в последующих кампаниях против мусульман. Созданное таким путем государство располагалось от Таифы (около самого Гибралтара) на западе и заходило на 20—30 миль за Альмерию на востоке, всего на протяжении 240 миль. На севере граница была, пожалуй, ближе к Хаэну, чем к Гранаде, в 60—70 милях от моря — на расстоянии полета вороны.

Когда Мухаммад I Гранадский стал вассалом Кастилии, он был не единственным мусульманским правителем, решившимся на этот шаг. Но прочие постепенно исчезли, сменились христианскими губернаторами. Последним из них был эмир Мурсии (1264 г.). Стоит спросить, почему же Гранадскому королевству удалось сохранять независимость в течение двух с половиной веков? Можно выдвинуть различные объяснения этому, но ни одно из них не будет окончательным. Мухаммад I оказался хорошим вассалом Фердинанда и его сына и заслужил этим великодушное обращение, так что к моменту его смерти в 1273 г. признание независимости Гранады стало обязательной частью внешней политики Кастилии. Возможно также, что для Кастилии с ее многочисленными мусульманскими подданными было небесполезно иметь рядом мусульманское государство, куда могли бежать недовольные. Но, может быть, главную роль сыграли два географических фактора: гористый рельеф страны и близость Африки. Большую часть территории Гранадского королевства составляли довольно высокие горы, эта естественная защита была усилена мощными крепостями и укрепленными городами (такими, как Ропда) — в тех местах, где легче было осуществить нападение. Пока все шло нормально, кастильские правители, возможно, считали, что попытки продвинуть в этом направлении свои рубежи не окупят военных расходов. Тем более что близость Африки позволяла насридским правителям время от времени обращаться за помощью к новым мусульманским правителям Марокко, династии Маринидов. Это означает, что они никогда не зависели полностью от милости Кастилии, хотя соблюдали осторожность и с Маринидами, чтобы не дать им присоединить Гранаду к их африканским владениям.

Гранадское государство полностью осознавало свой мусульманский характер. Беженцам со всех концов Испании предоставлялся приют. Арабский был единственным языком в королевстве. Евреи в стране были, но христиан мосарабов не было совсем, хотя не ясно, явилось ли это следствием каких-то определенных мер, или просто отношение к христианам рядовых мусульман сделало их жизнь там слишком неприятной. Подчеркивать роли ислама и защиты ислама вполне понятно в свете показанной еще Алморавидами и Алмохадами заботы о «священной войне». Растущее самосознание христиан в период успехов Реконкисты с 1212 по 1248 г. также имело немалое значение.