Десмонд Сьюард - Генрих V

Еще одним проверенным в боях полководцем, сражавшимся с Генрихом в Уэльсе, был Джильберт, лорд Тальбот. Он был на четыре года старше короля. Самым младшим в этой плеяде был Джон Холланд, сын пасынка Ричарда II, которому король в 1417 году вернул только графство его отца. Он обладал несомненным талантом военачальника, удивительным для его лет. Он, 1396 года рождения, отличился в военных кампаниях 1415 года, когда возглавил первый отряд, высадившийся в Гарфлере, и с выдающейся отвагой бился под Азенкуром.

Почти ничем этой четверке не уступали сэр Джон Корнуолл (будущий лорд Фанхуп), сэр Джильберт Умфравиль (титулованный граф Ким), сэр Джон Грей [175] (ставший вскоре графом Танкарвилем), сэр Уолтер Хунгерфорд (первый лорд Хунгерфорд) и лорд Уиллоуби д'Эресби. Корнуолл был представителем «левой» ветви Плантагенетов, являясь потомком внебрачной линии Ричарда, графа Корнуолла и короля римлян — брата Генриха III. Его третьей женой была сестра Генриха IV, Элизавета, влюбившаяся в него после головокружительного представления на турнире. (По своему второму браку он был также отчимом Хантингдона.) Специалист по проведению штурма, он вместе с Хантингдоном в Гарфлере высадился первым. Во время похода, завершившегося битвой при Азенкуре, где он тоже проявил восхитительную храбрость, Корнуолл был в числе первых, кто форсировал Сомму. Сейчас, несмотря на свои годы (ему было уже хорошо за сорок), он был одним из наиболее воинственных солдат Генриха. Умфравиль, житель Нортумберленда из Редесдейла, был еще одним исключительно способным командиром — молодой человек, бывший удивительно популярным среди солдат, он обладал таким личным обаянием, которое ощущалось и по прошествии веков. Сэр Джон Грей Хетонский (брат сэра Томаса, участника Саутгемптонского заговора) был еще одним лихим нортумберлендцем, солдатом от бога. Сэр Уолтер Хунгрфорд из рода Фарлейских Хундерфордов в Сомерсете, ставший впоследствии камергером королевского двора, был раньше членом парламента от Уилтшира и Сомерсета, спикером Палаты общин. Несмотря на то, что, по преданию, при Азенкуре самообладание изменило ему, он был прекрасным воином, который на военных трофеях и выкупах за период войны сколотил себе приличное состояние. Уиллоби д'Эресби, которому к 1417 году исполнилось 32 года, хотя и не сражался при Азенкуре, [176] но всю свою жизнь он посвятил военным кампаниям во Франции, став еще одним преданным командиром.

Среди менее знатных дворян также имелись довольно талантливые воины. Многие, подобно Хунгерфорду, сумели разбогатеть за счет выкупов, полученных после Азенкура. Все они надеялись во Франции на удачу и новые трофеи. Даже если опасная и трудная служба за рубежом не прельщала их, каждый более или менее крупный землевладелец отлично сознавал, что отказом подчиниться королевской мобилизации он мог навлечь на себя неудовольствие короля. Кроме того, король нуждался в людях, которым на завоеванных землях он мог поручить административную работу. Это были люди типа сэра Джона Ассхетона (бывшего члена парламента от Ланкашира), сэра Томаса Ремпстона (рыцаря Подвязки и бывшего члена парламента от Нотингемшира), сэра Роланда Лентхолла из Херфордшира, сэра Джона Радклиффа из Вэстморленда и других. Они стали воинами в солидном возрасте, приведя с собой собственных тяжеловооруженных воинов и лучников, хотя, как мы увидим, зачастую их ждали совсем другие дела. Для завоеваний за Ла-Маншем были мобилизованы не только пэры Англии, но все земельное дворянство, включая 30 членов парламента. Большая часть их участвовала в военных действиях в качестве простых тяжеловооруженных воинов. [107] Powicke, 'Lancastrian Captains', Essays in Medieval History, op. cit. Они снискали себе славу наиболее воинственных помещиков Европы.

Генрих провел не только мобилизацию. Он заручился нейтралитетом герцога Бретанского. Бретань находилась в таких же отношениях с Францией, как Шотландия с Англией. Несмотря на то, что король Франции был теоретически господином герцога, между ними существовало древнее долговременное чувство [177] разобщенности, причиной которого служила разная национальная принадлежность. Правоведы Бретани утверждали, что «графство Бретань является отдельной, отличной от других земель страной». Их герцоги не только участвовали в церемонии коронации, проходившей в бретанской столице Рене, но у них существовал их собственный Орден Рыцарей Горностая, получивший свое наименование потому, что мех горностая был представлен на герцогском гербе и являлся знаменем Бретани.

В это время герцогом Бретани был Жан V (1399-1442), хитрый и не достойный доверия политик, у которого не было причин благоволить к Генриху, поскольку при Азенкуре был пленен его брат. Король тоже испытывал к нему страшную неприязнь. Он не забыл и не простил герцогу недавнего разгула на море его каперов. Тем не менее, герцог получил приглашение прибыть в Англию с визитом. По всей видимости, в Саутгемптоне он побывал в 1417 году. С тех пор англичане и бретанцы подписали пакет договоров, согласно которым они воздерживались от проведения военных действий друг против друга. Жан V сделал это скрепя сердце, однако неофициально немало бретонцев служило во французской армии. Несмотря ни на что, граф был реалистом. Хотя Плантагенетам он предпочел бы власть Валуа, тем не менее, он был преисполнен решимости оставаться на стороне победителей. Кроме того, по всей видимости, личность английского короля произвела на него сильное впечатление. Для Генриха жизненно важен был тот факт, что Бретань обязалась не принимать участия в конфликте и подписала мир. Это было значительное дипломатическое достижение. [178]

В ноябре 1416 года автор «Деяний» записал: «Твердая решимость короля следующим летом отправиться за море, чтобы подчинить упрямцев и сломить более чем несокрушимое упорство французов, которое не могли смягчить ни нежное козлиное молоко, ни всепоглощающее вино мщения, ни даже самые радикальные переговоры». Он добавляет, что «целью Генриха было вернуть оба меча, французский и английский, в руки законного правительства, единого государя». [108] Taylor and Roskell (eds.), op. cit., p. 151. Должно быть, он повторил собственные слова короля, который часто выражался такими терминами. [179]

К марту 1417 года король начал собирать войска и корабли. Как и прежде, множество кораблей было зафрахтовано в Нидерландах, Бельгии и Люксембурге. Кроме того, некоторое количество «купцов» [109] Имеются в виду торговые суда Генуи, которые были оснащены огнестрельным оружием, благодаря которому они могли принимать участие в морских сражениях. (Прим. ред.) было получено от венецианцев, а также, несмотря на то, что генуэзцы в битве с англичанами потеряли изрядное число судов торгового флота, они, тем не менее, также снабдили Англию несколькими ботами. В конце апреля Генрих выехал из Лондона в Саутгемптон. Там велась такая же грандиозная подготовка, как и в 1415 году. Количество собранного там народа, голов скота, провизии, инструментов и оружия, по крайней мере, на один порядок превышало прежнее. В «Brut of England» («Англия без прикрас») говорится об «орудиях, катапультах, всевозможных машинах, осадных укрытиях на колесах, защищенных против огня мокрыми кожами, осадных башнях, кожаных мостах, штурмовых лестницах, колотушках, лопатах, топорах, пиках, больших щитах на платформах для защиты во время стрельбы стрелков, луках со стрелами, лучных тетивах, копьях и бочках, набитых стрелами», что туда «приходили суда, груженные порохом». [110] The Brut of England, p. 382. Набрано было 12000 тяжеловооруженных воинов и лучников, а также, примерно, 30000 специалистов вспомогательного состава: саперов, механиков, оружейников, кузнецов, коновалов, канониров, камнетесов (для изготовления каменных ядер) и т. п. Флот, которому предстояло переправить их, насчитывал не менее 1500 единиц парусного флота. Вторжение было перенесено на конец лета, что было связано с действиями лорда Хантингдона по обеспечению безопасности со стороны генуэзских «купцов», которые состояли на службе во французском флоте. Но даже и после этого граф Марч получил приказ «прочесать море» и проверить, не грозит ли флоту какая другая опасность, хотя ничего опасного не предвиделось. Король с большим уважением относился к военным судам. Погрузка на корабли началась 23 июля. 30 июля его вторая армада вышла в море и направилась в сторону Франции. Его корабль отличался цветом главного паруса, сделанного из пурпурного шелка с изображением королевского герба.