Михаил Магид - За Советы без коммунистов! [СИ]

В течение нескольких дней повстанцы сумели создать новую социальную, политическую и военную структуру- это кажется немыслимым сегодня для нас, людей живущих в атомизированном индустриально-капиталистическом обществе. Перво-наперво была сформирована Народно-Крестьянская армия. Во всех деревнях и уездах были созданы ее штабы и другие органы координации. Повстанцы сами выбирали командиров, из числа тех крестьян, которые прошли первую мировую войну и имели боевой опыт. Были повсеместно переизбраны советы, из них выкинули зажравшихся комисcаров и избрали делегатов, отчетных перед сельским сходом — общим собранием села. Был избран новый совет Ставрополя и так же Исполнительный комитет Совета. Был налажен выпуск новой газеты — “Известия Ставропольского Исполкома”. О чем же писали в этой газете повстанцы?

Они писали, что не хотят восстановления дореволюционных капиталистических порядков и не хотят большевистской диктатуры. Единственная цель восстания прекратить грабительскую продразверстку и защитить советскую власть от “присосавшихся к ней, под прикрытием коммунизма, паразитов”. Восстание, говорилось в Известиях, направленно не против власти советов, а против “власти тиранов, убийц и грабителей- коммунистов и анархистов и других, которые избивают людей плетьми, убивают их, отбирают последний хлеб и скот, уничтожают иконы.” и т. д. Почему в этот ряд попали анархисты? Ответ очевиден- местные анархисты сотрудничали с большевиками и, таким образом, оказались в числе “тиранов”. Хороший аргумент для сторонников пресловутого “левого единства”! Что касается влияния политических партий на ход восстания, то имело место влияние левых с.р. — либертарного крыла народнического движения, но оно было незначительным.

Восстание было жестоко подавленно Красной армии и карательными отрядами ЧК в течение марта, тысячи крестьян погибли. Однако Поволжье продолжало оставться неспокойной территорией. Весной 1920 года восстали крестьяне Уфимской губернии. В “Вилочном восстании” объединившем русские, татарские, башкирские, немецкие и латышские села (в этом районе было много немецких и латышских колонистов) приняло участие до 40 тысяч человек. Однако и это восстание, о вооружении которого достаточно красноречиво говорит его название, было подавлено.

В 1921–1923 годах свыше двух миллионов человек- мужчин, женщин и детей- погибли от голода- следствия продразверстки. Поволжье является зоной рискованного земледелия, здесь раз в несколько лет случается засуха и поэтому крестьяне вынуждены были держать огромные запасы зерна и продовольствия. Большевики отлично это знали. Но для большевиков, вообще не считавшие крестьян полноценными людьми, здесь и не было никакой проблемы. Они изъяли все, что можно было изъять… случился засушливый сезон… и два миллиона человек погибли. Это преступление Ленина и Троцкого стало такой же частью мировой истории, как Гулаг, Освенцим и Хиросима.

В числе великих народных движений в XX-ом столетии особое место занимает западно-сибирское восстание 1921 года. Не только по причине огромной численности повстанцев (свыше 100.000 человек) и не только по причине охвата им колоссальных территорий, но, и прежде всего, как яркий пример выработки массовым движением собственной политической и социальной программы ВОПРЕКИ идеям партий, принимавших активное участие в событиях.

Всю осень 1920-го года сибирское большевистское руководство усиленными темпами выкачивало хлеб. В Ишимском уезде, который стал позднее эпицентром восстания дошло до того, что у крестьян был отобран весь семенной хлебный фонд, так что, по словам большевизированного “анархиста” Якова Майерса, фактически руководившего в этом уезде разверсткой в декабре 20 го года, хлеба “не осталось даже для обсеменения одной десятины”. Этот член американской Федерации Анархистов и ЦК ИРМ — синдикалистского профсоюза — Индустриальные Рабочие Мира, ставший горячим сторонником “единства с большевиками”, был одним из самых циничных и жестоких руководителей местного большевистского режима. Вообще продразверстка в Тюменской губернии была тотальной, именно поэтому губерния стала главным очагом восстания. Пассивность крестьян, оказавшаяся лишь затишьем перед бурей, ввела большевистских вождей в заблуждение, они даже отменили (4 декабря) военное положение в Сибири (постановлением сибирского ревкома). Однако, первого февраля 1921 года предсибревкома Смирнов телеграфировал в Москву, что “крестьяне-коммунисты ненадежны, а местами открыто выступают против разверстки. Во главе начавшегося восстания, по его мнению, стоял крестьянский союз и Смирнов полагал, что “крестьяне-коммунисты могут с ними соединиться”. Он не ошибся, крестяне — коммунисты и некомунисты, члены союзов трудового крестьянства, демобилизованные красноармейцы, члены охотничьих артелей и маслодельческих кооперативов, объединились в могучее повстанческое движение, надежно перекрывшее источники сибирского хлеба.

В Сибири формально отсутствовала общинная система. Фактически, однако, важным для существования сельского общества институтом, как показал ход восстания, оставался сельский сход, именно он, как это было и во время чапанной войны, организовывал штабы повстанческой армии, переизбирал советы. Функции взаимопомощи и коллективного пользования орудиями производства взяли на себя, еще в дореволюционное время, кооперативы и артели, ставшие по мнению эсеровских экономистов “суррогатами общины”. Так, сибирская маслодельческая кооперация действовала еще в дореволюционное время столь успешно, что практически вытеснила с рынка частных производителей (см. исследования Чаянова).

Идея советов пустила в Сибири особенно крепкие корни. Огромные богатые сибирские села (иногда в несколько тысяч жителей) были сильно удалены от городов и друг от друга. Хотя они и были зависимы от обмена с городами, все же степень их экономической и социальной самостоятельности была выше, чем где-либо еще. Подобное положение способствовало выработке у крестьян навыков самоорганизации и взаимопомощи. Они меньше других нуждались во власти центрального правительства, так как не видели от него существенной помощи, ни в царское, ни в большевистское время, а только поборы и издевательства (об этом писали потом, после восстания 1921 года и сами большеки) и потому научились решать многие свои проблемы самостоятельно. По оценке чекистов, в советах (без коммунистов) крестьянство Сибири увидело способ децентрализованного управления, что было для него в высшей степени важно (но не полной автаркии, она в этих условиях была невозможна).