О. Логинов - Юмор в милицейском мундире (Веселые стражи порядка). Часть I

Незадолго до описанного происшествия некая Жученко, агент московского Охранного отделения, сообщила своему начальству, что революционной организацией поручено ей доставить бомбу в Минск для покушения на минского губернатора Курлова, и просила дать указания, как ей быть. Начальник отделения полковник Климович и его помощник фон-Коттен решили, что бомбу она должна отвезти по назначению, но в таком виде, чтобы та не могла взорваться. Фон-Коттен, бывший артиллерист, сам вынул детонатор из бомбы, после чего Жученко отвезла ее в Минск.

Уровень работы политического сыска в России до революции и ныне считается очень высоким. Революционеры еще только о чем-нибудь подумают, а жандармы уже об этом знают. И благодаря тонкой их оперативной работе удалось предотвратить немало терактов. Тем более, что российские террористы тоже были не лыком шиты. Например, до идеи использования при терактах самолетов члены нашей партии социалистов-революционеров додумались почти за сто лет до авиационной атаки на нью-йоркские небоскребы. Они даже прикупили за границей аэроплан, который планировали по частям в разобранном в виде переправить в Финляндию. Но вездесущая жандармская агентура вовремя прознала про это и доложила куда следует. А то, кто знает куда бы социалисты-революционеры направили свой самолет.

Однако позже система провокаторов разъела и саму жандармскую среду. Наиболее ярко это выразилось при убийстве Столыпина.

Начало XX века ознаменовалось в истории России цепью различных катаклизмов, катастроф и маленьких трагедий после которых, революция и свержение царя виделось желанным избавлением от самодержавия и поначалу воспринималось, как праздник. Увы, но большинство этих печальных событий были неразрывно связаны с именем последнего русского царя Николая II. Его трагическая гибель словно бы подвела черту под чередой несчастий, потрясавших Россию все его правление, и в то же время открыла новую еще более кровавую и трагическую страницу в истории нашего государства.

Как известно правление последнего русского императора началось с Ходынки, страшной трагедии, унесшей тысячи жизней. А ведь судьба России могла сложиться совсем по другому сценарию. Окажись чуть крепче рука у японского полицейского Тсуда Сацо и не было бы в наших учебниках истории ни Николая II, ни Ходынки, и, возможно, Октябрьской революции.

Вот как описывает эту историю Валентин Пикуль в своем романе «Нечистая сила»:

Весной 1891 года русская эскадра доставила в Японию трех великих князей. Николая Георгия Романовых, а также королевича Георгия, сына греческой царицы Ольги, русской происхождением. Высокие гости отправились на экскурсию в сопровождении японского принца Арисугава. Осмотрев древности Киото, они на рикшах въехали на узкие улочки Оцу, шириной всего восемь шагов. Безопасность кортежа обеспечивали японские полицейские, стоявшие вдоль стен домов. Среди них находился и самурай Тсуда Сацо. Едва рикша с цесаревичем Николаем поравнялся с ним, Сацо выхватил двуручный меч и с первого же удара рассек котелок на голове наследника российского престола. Со второго удара из-под сабли брызнула кровь. Греческий королевич Георгий бросился на помощь кузену и с одного удара нокаутировал самурая.

Любопытно как в России отреагировали на покушение на наследника престола. Вместо того, чтобы топтать ногами японские флаги народ разразился памфлетом:

Раны Николая не представляли опасности для жизни, и вроде бы даже избавили цесаревича от головных болей, мучивших его с детства. Но кто знает, не стала ли война с Японией и огромные жертвы, понесенные при обороне Порт-Артура и в Цусимском сражении, последствием именно того удара самурайского меча.

А вообще, какие-то грустные впечатления навевает Россия начала XX века. Ощущение такое, что птица счастья постоянно облетала эту страну стороной. Кажется, что ни один человек, к какому бы классу или сословию он не принадлежал, не чувствовал удовлетворения от простых житейских радостей. Все за что-то боролись, все ждали перемен, а когда они наступали, то от этого становилось только хуже.

Страну то и дело будоражили различные потрясения. То Кровавое воскресение. То улицы, перегороженные баррикадами. То грандиозные стачки и забастовки. И все это на фоне стремительного роста общеуголовной преступности. Погромы, эксы, насилие, грабежи стали обыденным явлением. К крови на мостовых привыкали постепенно, оттого, может быть, она никого не остановила в 17-м году.

Конечно была и другая Россия. Пока еще богатая держава, способная противостоять любой стране мира. Ее граждане без проблем мотались по всему свету, сорили деньгами в парижских и лондонских магазинах. Красиво прожигали жизнь в отечественных кабаках, под цыганский хор катались на тройках с бубенцами, разговлялись блинами с икрой на масленицу и пропивались до нательного креста. И все же главная часть русских людей — душа постоянно болела. Болела за Отечество, которое каждый понимал по своему.

Кто-то кручинился от того, что батюшку царя окружают проходимцы и плохие советчики. Французский авантюрист Низьер Вашоль проводил ночи в царской опочивальне, под его чутким руководством монаршая чета пыталась зачать наследника. А когда глава заграничного отдела Тайной императорской полиции Петр Рачковский раскопал компромат на этого проходимца, то его самого выперли со службы без пенсии. Гришка Распутин вообще назначал и снимал министров, вплоть до премьеров.

Кто-то переживал за рабское положение трудового народа. А потом решительно вел его умирать на баррикады.

Кто-то беспокоился о солдатушках, бравых ребятушках. А потом рукоплескал, когда их пачками бросали в топку Первой мировой войны.

А у полицейских, как всегда, болела душа за покой и благочиние в государстве. Только вот Государь император не очень-то радел о своих служивых людях. 10 лет работала комиссия А. А. Макарова, с 1906 года по 1916 год, для проведения необходимых реформ в МВД, но деятельность ее оказалась почти безрезультатной. Непреодолимым оказался вопрос об увеличении в три раза расходов на полицию, так как предполагалось, что увеличение жалованья полицейским приведет к необходимости повысить денежное содержание другим государственным служащим. Доводы о том, что «полицейская деятельность… наиболее тягостная из всех государственных служб, а по соединенной с нею опасности для полицейских чинов мало чем уступает военной службе», не были приняты во внимание.