Анатолий Терещенко - Разлом. Белый и красный террор

Поэтому Ленин, столкнувшийся с общественным хаосом и несколько обескураженный обстановкой в разоренной стране, не случайно заявил: «Террор — средство убеждения!»

Что же мы имели в качестве единственной альтернативы? «Нулевой» вариант: развал страны и вымирание населения. У его последователей в центре и на местах одной из форм убеждения, особенно в борьбе за хлеб, стал неожиданный и ожидаемый голод. Причем в обоих случаях: если бы большевики не справились и если бы они ушли. Но они не ушли, а продолжали начатое в 1917 году дело. И победили, выбравшись из трясины невиданной разрухи.

Нет, возможно, в случае победы белых Россию тоже удалось бы вытащить из ямы. Вот только с чего вы взяли, что это обошлось бы ценой меньших жертв? А если не меньших, так зачем же спорить?

Сразу после большевистского переворота, а вернее Октябрьской революции, первыми жертвами красного террора стали настоятель Екатерининского собора протоиерей Иоанн Кочуров, благословлявший казаков Петра Краснова на бой против рабочих и солдат Петрограда, а также два депутата Учредительного собрания — Шингарев и Кокошкин. С настоятелем расправились восставшие солдаты, а с депутатами — пьяная толпа матросов-балтийцев. А еще левый эсер Муравьев, полевой командир, командовавший большевистским отрядом и выбивший из Киева Центральную раду, устроил в городе террор, унесший жизни около тысячи представителей местной буржуазии и крикливой интеллигенции. Свой кровавый поступок он объяснил просто и доходчиво — местью за расстрел петлюровскими «гайдамаками» 400 (по другим данным — 700) рабочих завода «Арсенал», восставших против Центральной рады Украинской народной республики (УНР) 22 января 1918 года.

И все же террора как такового на государственном уровне не существовало. Даже лютый ненавистник Ленина автор книги «Красный террор в России» Сергей Мельгунов признал: «Память не зафиксировала ничего трагического в эти первые месяцы властвования большевиков».

Революция и монархия в России, как известно, были несовместимыми понятиями. Федор Тютчев, будучи дипломатом, хорошо разбирался в политике, поэтому утверждал, что «давно уже в Европе существуют только две действительные силы — революция и Россия. Между ними никакие переговоры, никакие трактаты невозможны; существование одной из них равносильно смерти другой!

От исхода борьбы, возникшей между ними, величайшей борьбы, какой когда-либо мир был свидетелем, зависит на многие века вся политическая и религиозная бездушность человечества» .

Итак, можно с уверенностью сказать, что массовый красный террор сразу после Октябрьской революции отсутствовал.

После Февральской революции 1917 года, а затем и Октябрьской с установлением советской власти могло сложиться впечатление, что памятники искусства и старины отныне больше никому не нужны и они обречены на гибель и вечное забвение. Чиновники от культуры и молодые творцы Временного правительства и советского строя суетились поскорее проводить прошлое. Ведь претендовавшие на роль выразителей большевистских взглядов поэты и писатели громогласно проповедовали откровенно нигилистское, варварское отношение не только к отечественной, но и ко всей мировой культуре.

Так, в начале 1918 года сборники и журналы Пролеткульта десятками тысяч экземпляров тиражировали стихи пролетарских поэтов. Есть смысл ознакомиться с идеями некоторых рабочих стихотворцев.

Владимир Кириллов:

Владимир Маяковский:

На самом деле это чистейший эпатаж — ничего они не собирались расстреливать, уничтожать, топтать, разрушать. Но эти слова мягко ложились в уши тех, кто потом все это делал в варварских наскоках, как, например, отморозки Москвы, порушившие немало памятников интересной советской эпохи, как их последователи в ходе десоветизации на хунтовской Украине, особенно начиная с 2014 года.

В послереволюционное время удары наносились по православию и других религиям многоконфессионального российского государства. За первые 20 лет советской власти было разрушено боле 70 тысяч храмов. «Карманное богословие» французского просветителя Поля Гольбаха действительно стало карманной книгой атеистов.

Росло и ширилось Белое движение. На послеоктябрьскую Россию был наброшен аркан из различных фронтов с высадкой десантов 14 стран Антанты. Цель была одна — разломать Россию, а потом поделить между странами-победителями. Думаю, ничего бы не получили и их слуги белогвардейцы, многие из которых искренне любили Россию и не хотели быть обманутыми. Но их уже традиционно обманул Запад.

Время меняет взгляды. Поэт Сергей Есенин революцию встретил с восторгом. Приезжая в Константиново, он читал матери: «Небо — как колокол, / Месяц — язык, / Мать моя — Родина /Я — большевик…» Но уже в 1920 году в драматической поэме «Страна негодяев» он констатирует, что в социализме ленинского образца стало «тесно всему живому».

Вот и получается, что единственного мнения об этом событии в общественном сознании нет: кто-то рад победе над «гнетом ненавистного царского режима», а кто-то тоскует «по стране, которую мы потеряли».

Белый террор начался с трех покушений на нового правителя России.

Первая попытка покушения на Ленина произошла вскоре после взятия большевиками власти. Это случилось 1 января 1918 года в половине восьмого вечера. По автомобилю, в котором ехали Ленин, Мария Ульянова и швейцарский социал-демократ Фриц Платтен, сидевший рядом с Владимиром Ильичом, стреляли. Иностранец успел пригнуть голову Ленина рукой, но сам получил ранение. Преступники с места происшествия скрылись.

Выехавшая на место преступления чекистская оперативная группа в ходе поисков злодеев возвратилась с нулевыми результатами. Подробности этого теракта вскрылись спустя несколько лет. О них заявил находившийся в эмиграции князь И. Д. Шаховской, выделивший на операцию с покушением на Ленина полмиллиона рублей.

Второе покушение на жизнь главы советского правительства произошло в середине января 1918 года. О нем мало кто знает, потому что оно почти не отражено в исторической литературе.

А дело было так — к управляющему делами Совнаркома Бонч-Бруевичу пришел неизвестный солдат. Беседу он сразу начал с откровения. Представившись георгиевским кавалером Спиридоновым, он заявил, что ему поручено выследить, а затем захватить или убить главу советской власти, за что организаторы обещали ему 20 тысяч рублей золотом. Вот тут чекисты не оплошали. Они скоро выяснили, что за Спиридоновым стояла организация «Союз георгиевских кавалеров» Петрограда. В ходе проведения розыскных мероприятий нашли и конспиративную квартиру «кавалеров» по адресу: Захарьевская улица, дом 14. В ночь на 22 января оперативная группа ВЧК внезапно нагрянула в этот террористический штаб и задержала борцов с новой Россией, изъяв целый арсенал оружия — винтовки, револьверы, взрывные устройства.